Хозяйка гостиницы vs Благословите женщину
Это отрывок из книги Ирины Грековой "Хозяйка гостиницы".
***
- Мы с тобой муж и жена. У каждого из нас есть
права и есть обязанности. Моя обязанность -- служить, приносить домой
деньги. Твоя обязанность -- вести дом. И не как-нибудь вести, а с вьдумкой,
с инициативой. Чего-то нет? Придумай, где взять! И не обращайся ко мне с
пустяками. Я, мужчина, выше этого. Ясно?
-- Ясно.
-- Дальше. У каждого из нас есть права. Мое право, придя домой со
службы, где, поверь, я не в бирюльки играю, увидеть веселое лицо жены, без
следов слез. А сегодня... признавайся: плакала?
-- Да...
-- Это дело твое. Но учти: следов слез на твоем лице видеть я не
согласен. Плачь где хочешь и сколько хочешь, но к моему приходу ты должна
быть умыта, свежа, весела. Понятно?
-- Понятно.
-- Приличия существуют и в семейной жизни. Терпеть не могу баб, которые
одеваются только в гости, а дома ходят распустехами...
Он как-то очень уж брезгливо помрачнел. Видно, эта тема задевала в нем
что-то личное...
-- Шунечка, я не буду.
-- Еще не все. Мое право, право мужа, придя домой, сесть за стол и
пообедать. Обед в доме должен быть каждый день. Не мое дело, из чего ты этот
обед сваришь. Я неприхотлив. Для меня важно, чтобы все было подано с
улыбкой, весело. Чтобы на столе была чистая скатерть. Никаких клеенок! И
чтобы первое и второе подавали мне не на одной тарелке, а на разных. Чтобы у
моего прибора лежала салфетка лучше в кольце. Усвоила?
-- Усвоила.
- И еще. Я хочу, чтобы в моем доме было красиво. Чтобы каждая вазочка,
каждая пепельница была поставлена с любовью, со вкусом. Нет вкуса? Развей! Я
хочу, чтобы, когда я приведу гостя, моя жена приняла его радушно. Чтобы в
доме было всегда чем угостить -- ну там варенье, соленье, печенье, -- в это
я не вдаюсь. Я хочу, чтобы люди говорили: "Как хорошо у Ларичевых!" Вот чего
я хочу. Это мое право. Поняла?
-- Поняла, -- сказала Верочка, вдруг развеселившись. Я только одного не
поняла. Ты говоришь: у каждого из нас свои обязанности и свои права. Мои
обязанности ты перечислил. А где же мои права?
-- У тебя одно право: быть любимой. Или тебе этого мало?
***
В книге Грекова с довольно злой иронией пишет о Шунечке - о том, кто произносил этот монолог, и ее сочувствие отдано Верочке - той, кому этот монолог предназначался... В фильме же Говорухина "Благословите женщину" Балуев, игравший Шунечку, подавался уже совсем иначе - как эдакая скала, за которой как за каменной стеной, вот что значит - режиссер был мужчиной... Меж тем в книге Грекова очень четко прослеживает путь деградации женщины, которая всю жизнь живет, как часы, которые завели раз и навсегда. Есть там момент, когда Вера четко понимает - она разлюбливает мужа. Именно за то, что ему "нет дела", что он делит все на "бабские глупости" и на свои важные мужские проблемы, за глухость и эгоизм душевные. В фильме все это было аккуратно убрано или трактовано совсем иначе...
Именно поэтому я люблю книгу и терпеть не могу фильм.
***
- Мы с тобой муж и жена. У каждого из нас есть
права и есть обязанности. Моя обязанность -- служить, приносить домой
деньги. Твоя обязанность -- вести дом. И не как-нибудь вести, а с вьдумкой,
с инициативой. Чего-то нет? Придумай, где взять! И не обращайся ко мне с
пустяками. Я, мужчина, выше этого. Ясно?
-- Ясно.
-- Дальше. У каждого из нас есть права. Мое право, придя домой со
службы, где, поверь, я не в бирюльки играю, увидеть веселое лицо жены, без
следов слез. А сегодня... признавайся: плакала?
-- Да...
-- Это дело твое. Но учти: следов слез на твоем лице видеть я не
согласен. Плачь где хочешь и сколько хочешь, но к моему приходу ты должна
быть умыта, свежа, весела. Понятно?
-- Понятно.
-- Приличия существуют и в семейной жизни. Терпеть не могу баб, которые
одеваются только в гости, а дома ходят распустехами...
Он как-то очень уж брезгливо помрачнел. Видно, эта тема задевала в нем
что-то личное...
-- Шунечка, я не буду.
-- Еще не все. Мое право, право мужа, придя домой, сесть за стол и
пообедать. Обед в доме должен быть каждый день. Не мое дело, из чего ты этот
обед сваришь. Я неприхотлив. Для меня важно, чтобы все было подано с
улыбкой, весело. Чтобы на столе была чистая скатерть. Никаких клеенок! И
чтобы первое и второе подавали мне не на одной тарелке, а на разных. Чтобы у
моего прибора лежала салфетка лучше в кольце. Усвоила?
-- Усвоила.
- И еще. Я хочу, чтобы в моем доме было красиво. Чтобы каждая вазочка,
каждая пепельница была поставлена с любовью, со вкусом. Нет вкуса? Развей! Я
хочу, чтобы, когда я приведу гостя, моя жена приняла его радушно. Чтобы в
доме было всегда чем угостить -- ну там варенье, соленье, печенье, -- в это
я не вдаюсь. Я хочу, чтобы люди говорили: "Как хорошо у Ларичевых!" Вот чего
я хочу. Это мое право. Поняла?
-- Поняла, -- сказала Верочка, вдруг развеселившись. Я только одного не
поняла. Ты говоришь: у каждого из нас свои обязанности и свои права. Мои
обязанности ты перечислил. А где же мои права?
-- У тебя одно право: быть любимой. Или тебе этого мало?
***
В книге Грекова с довольно злой иронией пишет о Шунечке - о том, кто произносил этот монолог, и ее сочувствие отдано Верочке - той, кому этот монолог предназначался... В фильме же Говорухина "Благословите женщину" Балуев, игравший Шунечку, подавался уже совсем иначе - как эдакая скала, за которой как за каменной стеной, вот что значит - режиссер был мужчиной... Меж тем в книге Грекова очень четко прослеживает путь деградации женщины, которая всю жизнь живет, как часы, которые завели раз и навсегда. Есть там момент, когда Вера четко понимает - она разлюбливает мужа. Именно за то, что ему "нет дела", что он делит все на "бабские глупости" и на свои важные мужские проблемы, за глухость и эгоизм душевные. В фильме все это было аккуратно убрано или трактовано совсем иначе...
Именно поэтому я люблю книгу и терпеть не могу фильм.
Комментарии
Про его отношение к детям вообще молчу, он себе жену завел, как заводят собачку, и жизнь строил так, чтобы ничего не мешало жить, как он хочет.
Сначала во мне просто всколыхнула волна протеста, но со временем многое встало на свои места! Люблю эту книгу!
Вот тут, внизу третьей страницы почитайте.
А Шунечку я и в фильме воспринимала именно так, как ты описала, безо всяких там говорухинских скал.
Вот смотри, как у Грековой.
Два шикарных, на мой взгляд, отрывка. Какая в них злая грековская ирония!
"Шунечка вставал позже, часов в десять. Ради
утренней неги он предпочитал не одеваться и кейфовал в одних трусах,
обширных, как черные флаги. Над ними привольно располагался волосатый
немалый живот.
-- Эй, там, на камбузе! -- кричал, вставши, Александр Иванович. --
Иду-иду, -- спешно откликалась Анна Савишна. -- Мне не вас, а Верочку. Я не
при всем параде, так сказать, без галстука. -- Шунечка, доброе утро, --
скромненько говорила Вера, заглядывая через порог. -- Чего тебе подать? --
Чаю с калачом, варенье абрикосовое.
Проходило две-три минуты, и являлась Вера с подносом, где было все то и
только то, что требовалось: чай горячий, душистый, свсжезаваренный (Шунечка
не терпел перестоявшего), белый мягкий калач с мучнистой корочкой,
разогретый, слегка подрумяненный, темно-рыжее, нежно-густое варенье... И
надо всем этим -- улыбка. За годы супружеской жизни Вера Платоновна
выучилась улыбаться, какие бы кошки ни скребли на душе, быть всегда свежей,
подтянутой, оживленной. Вот и сейчас, после работы на жарком солнце, она
была свежа, причесана, сбрызнута одеколоном. Садилась напротив мужа, не
распускаясь, не разваливаясь, прямо и стройно, с ямочками на веселых, юных
щеках, и любо было смотреть на ее полные, гладкие, золото-загорелые руки...
Удовлетворенный Шунечка, выпив свой утренний чай, целовал жену в щеку и
милостиво ее отпускал. Сам же, в трусах, садился в кресло читать книгу. Книг
у него было немного, но он их любил".
И второй. Тут про актрису, которую в фильме Чурикова играет.
"Александр Иванович, вообще-то не терпевший неряшества, в
Маргариту Антоновну был просто влюблен. Весь сиял, когда она была рядом,
ради нее надевал не только брюки -- пиджак! Усевшись в кресла, они вели
долгие утренние беседы (когда Вера ненароком входила, Шунечка сухо говорил:
"Оставь нас")".
***
я себе как представлю это "Оставь нас", меня аж колдобит
Мерзость какая.
А написано хорошо, надо почитать.
Вот смотри, как у Грековой.
Два шикарных, на мой взгляд, отрывка. Какая в них злая грековская ирония!
"Шунечка вставал позже, часов в десять. Ради
утренней неги он предпочитал не одеваться и кейфовал в одних трусах,
обширных, как черные флаги. Над ними привольно располагался волосатый
немалый живот.
-- Эй, там, на камбузе! -- кричал, вставши, Александр Иванович. --
Иду-иду, -- спешно откликалась Анна Савишна. -- Мне не вас, а Верочку. Я не
при всем параде, так сказать, без галстука. -- Шунечка, доброе утро, --
скромненько говорила Вера, заглядывая через порог. -- Чего тебе подать? --
Чаю с калачом, варенье абрикосовое.
Проходило две-три минуты, и являлась Вера с подносом, где было все то и
только то, что требовалось: чай горячий, душистый, свсжезаваренный (Шунечка
не терпел перестоявшего), белый мягкий калач с мучнистой корочкой,
разогретый, слегка подрумяненный, темно-рыжее, нежно-густое варенье... И
надо всем этим -- улыбка. За годы супружеской жизни Вера Платоновна
выучилась улыбаться, какие бы кошки ни скребли на душе, быть всегда свежей,
подтянутой, оживленной. Вот и сейчас, после работы на жарком солнце, она
была свежа, причесана, сбрызнута одеколоном. Садилась напротив мужа, не
распускаясь, не разваливаясь, прямо и стройно, с ямочками на веселых, юных
щеках, и любо было смотреть на ее полные, гладкие, золото-загорелые руки...
Удовлетворенный Шунечка, выпив свой утренний чай, целовал жену в щеку и
милостиво ее отпускал. Сам же, в трусах, садился в кресло читать книгу. Книг
у него было немного, но он их любил".
И второй. Тут про актрису, которую в фильме Чурикова играет.
"Александр Иванович, вообще-то не терпевший неряшества, в
Маргариту Антоновну был просто влюблен. Весь сиял, когда она была рядом,
ради нее надевал не только брюки -- пиджак! Усевшись в кресла, они вели
долгие утренние беседы (когда Вера ненароком входила, Шунечка сухо говорил:
"Оставь нас")".
***
я себе как представлю это "Оставь нас", меня аж колдобит
↑ Перейти к этому комментарию
Но меня вот еще какое противоречие коробит: он говорит Только как же ж она любима (и кем?), если ему до её проблем (да-да, до тех самых мелких ежедневных насущных проблем, которые более всего выматывают) "нет дела"?! Это же разве любовь?! Разве так относятся к любимой женщине?! Как можно любимой сказать в таком контексте и таким тоном?
Но за пост - отдельное спасибо.
У Ирины Снеговой, не слишком известной поэтессы, есть такие стихи:
У нас говорят, что, мол любит и очень
Мол балует, холит, ревнует, лелеет
А помню, старуха соседка – короче,
Как встарь в деревнях говорила: жалеет.
И часто платок затянувши потуже,
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника – мужа
Как век он не мог на нее насмотреться.
- Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь, уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь – чего мол управился скоро?
Не скажет… Но знаю: меня ему жалко.
Зимой мой хозяин тачает, бывало
А я уже лягу, я спать мастерица
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица,
И сядет к огню в уголке своем тесном
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек
Дай Бог ему отдыха в царстве небесном!
И тихо вздыхала: жалел меня очень.
В ту пору смешным мне все это казалось.
Казалось любовь чем сильнее, тем злее
Трагедии, бури… Какая там жалость!
Но юность ушла
Что нам ссориться с нею?
Недавно больная бессонницей зябкой
Я встретила взгляд твой – тревога в нем стыла.
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка –
Как верно она про любовь говорила!
Вставка изображения
Можете загрузить в текст картинку со своего компьютера: