В тот день, когда...

Предисловие.
Пишу прозу с 14 лет, но всерьез начала работать только года 4 назад. Вот один из моих рассказов, написанный весной этого года.
Предупреждения: ужасы, легкая эротика.

1.
Я проснулся.
Луна повисла надо мной ослепительно-белым диском в бархатной небесной пустоте. Возле самого уха в траве трещал сверчок. Пожалуй, стоило удивиться. Я не помнил, что был настолько пьян, что не дошел до дома и свалился где-то на улице в газончик. Я вообще не помнил, что был пьян. С удивлением и спокойствием я смотрел на луну и размышлял как мог здесь очутиться. Невдалеке коротко и деловито прогромыхал маневровый тепловоз. Значит рядом железнодорожные пути.
Да, конечно, я помню, как мы с друзьями дошли до станции, как они сели в электричку, а я решил прогуляться до своего района пешком вдоль путей, благо всего одна станция и была прекрасная летняя ночь. Но почему я упал и заснул? Я ведь почти не пил на той вечеринке - один-может два бокала вина, и то, чтобы не пытались налить водки, даже запаха которой я не выношу. Или наоборот я расслабился, потерял контроль и выпил чересчур много?
Да, вероятно, так оно и было. Я почувствовал позорную сырость под собой и явно не от дождика. Дожил. Нажрался в свои двадцать четыре, как последний алкаш, упал на свалке и уделался вдобавок. Пальцы левой руки ощущали холодную лужу. Я брезгливо отдернул руку и попытался сесть. Голова кружилась. Я стал раздумывать чем вытереть руку, но тут мельком кинул на неё взгляд и мне стало не по себе. Густая, липкая, темная жидкость сильно отличалась от содержимого, прохудившегося по-пьяни, мочевого пузыря. И запах. Как странно, что я не ощутил сразу металлически-острый запах вокруг себя. Так может пахнуть только... кровь. Много крови. Меня обуял ужас. Я лихорадочно начал подниматься. Ступни мои, оказавшиеся босыми, скользили по холодной кровавой луже. Меня избили, ограбили? В ярком лунном свете я различал клочья одежды, висевшие на мне. Но почему тогда нет боли?
- За это можешь благодарить меня, - я невольно вздрогнул от неожиданности. И повернул голову в сторону голоса.
На груде старых деревянных шпал сидела девушка. Обыкновенная девушка. Черные волосы до плеч, круглое миловидное личико, голубой джинсовый костюмчик, кроссовки... Что она тут делает? И каким образом читает мои мысли?
- Воскрешаю, - не замедлила она с ответом на первый вопрос.
- Кого? - не понял я.
- Тебя, - девушка смотрела на меня не мигая, как удав на кролика.
- А что, есть необходимость? - улыбнулся я.
- Есть, - тон её голоса был настолько серьёзен, что у меня появилось какое-то странное и неприятное ощущение, словно холодная рука сжала в кулак мое сердце.
- То есть, ты хочешь сказать, что я умер? - уточнил я.
Девушка вздохнула.
- Каждый раз одно и то же, - пробормотала она, спускаясь со своего места и подходя ко мне. А я уже начал нервничать. Мистика мне порядком надоела, поэтому я как мог поправил на себе изгвозданную одежду, переступил через кровавую лужу и направился к тропинке, что вела к станции. Проходя мимо девушки я сказал:
- Ты знаешь, я ужастики не уважаю и уверяю, что моя набитая морда не повод для шуточек про мертвецов. Откуда я знаю, может быть меня избила и ограбила шайка отморозков и, может быть, ты тоже участвовала в нападении на меня, хотя я и не помню ничего. А теперь сидишь на стреме, пока твои дружки в ближайшем овраге потрошат мой кошелек. Но я тебя огорчу - мне не жалко, угощайтесь. Только много ли вы на двести рублей наугощаетесь... - я легонько щелкнул девушку по носу и отправился своей дорогой.
Но едва я отошел несколько метров, как она тихонько засмеялась.
- И всегда приходится доказывать, - прозвучал её нежный голос.
И в этот момент тело перестало меня слушаться, словно я превратился в тряпичную куклу. Это, впрочем, не помешало ощутить всю прелесть падения на гравий, перемешанный с жирной влажной землей. Она подошла ко мне и села передо мной на корточки. Я видел один из её кроссовков и белый полосатый носок. У кроссовка были розовые шнурки, и это показалось мне забавным.
Тонкие пальчики потрепали меня по затылку.
- Убили тебя. Насмерть убили, - сказала она. - Ты и не помнишь ничего потому, что умер и боли нет...
- А в таком случае почему я сейчас жив? - усомнился я.
- Вероятно ты невнимательно слушал то, о чем я говорила пару минут назад, но это ещё посмертие действует, ничего удивительного, - мне показалась, что она издевается.
- Можно подумать со мной каждый день такие штуки происходят, - проворчал я, безуспешно пытаясь напрягать мускулы на руках.
- Если будешь хорошим мальчиком, я все тебе объясню, - сказала она и после паузы добавила, - в свое время, конечно.
- И долго мне ждать? - осведомился я.
- Ну это как будешь себя вести, - она хихикнула и погладила меня по затылку. Голове стало жарко, но зато я понял, что снова могу двигаться. Я кое-как встал на четвереньки, девушка подала руку, чтобы помочь мне встать. Я замотал головой.
- Силенок не хватит, - сказал я ей.
- Чего не хватит? - маленькие ладони подхватили меня подмышки и рванули вверх с невероятной для такой хрупкой девушки силой.
- Ну прости, недооценил твои возможности, - признал я.
Она слегка наклонила голову, принимая извинения.
- Как тебя зовут? - я подумал, что пришло время узнать имя моей странной спасительницы.
- Зови меня Мэтрон, - ответила она.
Я неплохо знал английский язык, поэтому позволил себе немного скепсиса:
- Мэтрон? Сиречь "мать семейства"? Это что - твое настоящее имя?
- А знать мое настоящее имя ты ещё недостоин, - отрезала девушка. - Иди за мной.
- Куда?
- Твое воскрешение имеет временный эффект, кроме того нужно привести тебя в божеский вид - по внешнему виду ты сейчас стремишься скорее к фаршу, чем к человеку.
- Вот радость-то, - пробормотал я себе под нос. - И как ты планируешь привести меня в "божеский" вид, Матрёна, если я изуродованный зомби? Ты в морге что-ли работаешь?
- Ну, скажем так, у меня большой опыт работы с покойниками, - невозмутимо ответила Мэтрон, нисколько не обидевшись на мое поддразнивание. - Пойдем же, не бойся. Тебе уже нечего бояться.
Она взяла меня за руку и повела в сторону путей.
Ночь, луна, кровь, таинственные незнакомки, смерть, воскрешение - все казалось сном. Дурацким невозможным сном и почему-то мне хотелось досмотреть его до конца, прежде чем я проснусь, и снова потечет моя обычная человеческая жизнь с учёбой, работой, любимой девушкой, планами на будущее... Вот только сомнений в том, что это действительно сон оставалось все меньше и меньше. Уверяю, куски железной арматуры разбросанные по свалке возле железнодорожных путей даже после смерти не становятся для босых ступней лепестками роз.
Наконец мы пересекли железную дорогу и вышли на широкий бульвар. Фонари освещали проезжую часть густым рыжим светом, автомобилей почти не было. Мэтрон вела меня по тротуару, и в густой тени раскидистых лип мне было не так неловко за свой бомжеобразный "наряд".
Я не слишком старался запомнить куда мы идем, меня одолела усталость и покорность судьбе. Район, где мы оказались, был старый, застроенный в основном древними пятиэтажками. Маленькие дворики-колодцы, пустые улочки, скверики. Все как будто уносило нас в какой-то иной город, иной мир, где было тихо, хорошо и безопасно.
Тяжелая подъездная дверь с желтой лампой в совковой стальной клетке скрипнула, с неохотой пуская чужака, то есть меня. К моему удивлению в подъезде не было грязно и не воняло мочой, как это обычно бывало в таких стареньких, не оснащенных консьержками и домофонами домах. Был только едва уловимый запах старины и каких-то моих собственных детских воспоминаний, о которых я даже понятия не имел.
Лифт, правда, был вполне обычный, с автоматическими дверями. Круглые лампочки над ними неспеша отсчитывали этажи. Мэтрон повезла меня на самый верх.
На лестничной клетке четыре квартиры, обитые потертой разноцветной клеенкой. Кое-где в клеенке были дыры из которых вылезала пыльная желто-серая вата. Девушка зазвенела ключами, открывая одну из дверей.
- Заходи, - она подтолкнула меня в узкий коридор, закрыла входную дверь. Щелкнул выключатель, и пространство вокруг меня залило удивительным переливающимся оттенками розового и желтого. В коридоре не было никакой мебели, зато были три стеклянные двери оформленные в стиле хай-тек, но я не успел удивиться.
Ледяные руки схватили меня за плечи и прижали спиной к стене. Она приблизила ко мне лицо. И выражение его мне совершенно не понравилось. Так смотрит хищник на добычу. Мэтрон улыбнулась, услышав мои мысли. Точеные губы тронула улыбка, но не добродушная, а торжествующая, голодная. В карих глазах жадный огонь.
Я попытался вырваться, но словно прирос к полу.
Мэтрон дотронулась пальцами до моей шеи, провела вниз, стаскивая с моего плеча клочья рукава рубахи.
- Т-ты что делаешь? - со странной смесью ужаса и любопытства наблюдал за её действиями.
- Помогаю тебе раздеваться, - ответила она.
Блики розового и желтого медленно двигались по стенам с странном эротическом танце...

2.
Вот это уже совсем лишнее - подумал я. Нет, я конечно люблю девушек и секс, но в конце концов у меня уже есть моя любимая Дианка, а Мэтрон какой бы красавицей ни была больше пугала, чем возбуждала. К тому же, если я по её собственным словам недостаточно хорошо воскрешен, то её интерес, по крайней мере, не очень здоровый. Про пассивных некрофилов забавно читать в анекдотах, а в жизни это совершенно не смешно.
Я отчаянно замотал головой.
- Матрёшка, это не очень здравая затея!
- М-м, а я бы не сказала, - промурлыкала она. - Ты действительно плохо представляешь себе свое состояние, но я не хочу возвращать тебе ощущение боли и память, потому что в таком случае ты немедленно умрешь ещё раз и, уверяю, это вовсе не так приятно, как тебе кажется.
Она дернула за остатки футболки.
- Помогите! - завопил я, потому что это было единственным, на что я был сейчас способен. Тело предпочитало слушать её приказы, а не мои.
- Вот дурак-то, - выругалась Мэтрон.
Одна из стеклянных дверей бесшумно приоткрылась, и оттуда высунулись две совершенно одинаковых головы. Только цвет волос у них был разным - одна голова принадлежала брюнету, а другую украшали серебристые полосы седины.
- Молоденький какой, - вздохнул брюнет.
- Жалко, - согласился седой.
Я так удивился, что даже позабыл о насильнических поползновениях своей спасительницы. По возрасту они казались не старше меня. Мысленно я обозвал их Труляля и Траляля за комичную похожесть одинаково озадаченных выражений лиц..
- Исчезните! - прикрикнула на них Матрёна.
- Мама! - выдал я очередную жалобную трель.
Близнецы переглянулись,
- Не ерепенься! - строго сказал брюнет.
- Слушайся Матрону, - поддакнул седой.
Их серьёзность настолько не сочеталась с забавным видом и говором, что я едва успел подавить взрыв смеха. Вместо этого получилось рыдающее бульканье.
Труляля и Траляля немедленно явили сочувствие.
- Нервы не выдержали, - сказал седой.
- Может его усыпить? - предложил брюнет.
- Он и так на грани, - сказала Мэтрон. - Если я усыплю его до ритуала, он уже не проснется. Его душа потеряется в Лабиринте. А она мне нужна.
- Зачем? - подал голос я. - Я при жизни контрактов с Сатаной не заключал.
- Тебя это не касается, - холодные пальцы Матрёны слегка щелкнули меня по носу.
- Какая, оказывается, бесправная жизнь у покойников! - у меня бывают моменты, когда нервничая, я теряю всякое чувство страха и начинаю нести ахинею, подправленную революционными настроениями. - Я буду жаловаться.
- Жалобы принимаются каждый пятый понедельник мартабря, лично мне в руки, - не осталась в долгу Мэтрон.
Почему-то здесь в квартире она растеряла всю свою загадочность и сверхъестественность, превратившись в деловитую, раздражительную хозяйку, к которой нагрянула толпа бестолковых гостей, дружно перепутавших заботливо приготовленные по размеру тапки.
- Госпожа... - робко сказал седой. - Жалко ведь...
- Жалостливые больно, - сказала Мэтрон, отпуская меня и отступая на шаг.
Я замер на груде собственной одежды и, прикрыв горсткой пах, враждебно смотрел на свою мучительницу. Она разглядывала меня, думая о чем-то своем.
- Жалостливые, - повторила она. - Сами о себе уже все позабыли... - она протянула руку и дверь с близнецами захлопнулась, зато отворилась другая, ведущая в темную комнату.
- А это необходимо, - сказала Матрёна, беря меня за локоть. - Для того, чтобы ты мог жить. Придется терпеть.
- Что терпеть? - забеспокоился я.
Мэтрон молча закрыла дверь и включила свет.
В комнате не было ничего кроме мягкого бежевого паласа и ростового зеркала на одной из стен. Я посмотрел в него.
Крик. Оглушительный истошный крик разорвал тишину. Он взвился к потолку и с силой вломился в уши. И если бы не перекошенное лицо у отражения в зеркале, я бы не понял, что этот пронзительный тенор принадлежит мне.
Впрочем, что тут удивительного. Когда из зеркала на тебя смотрит собственный качественно освежеванный труп - ещё не так завизжишь. На мне не было ни одного живого места. Черные синяки соседствовали с глубокими порезами по всему телу, на шее следы от веревки, котрой меня, должно быть, душили, следы от ожогов на лице и других деликатных частях тела.
- А я думал, что Чикатило расстреляли, - увиденное настолько потрясло меня, что я прислонился к стене и оцепенело смотрел на то, что осталось от некогда вполне привлекательного молодого человека.
- Одного расстреляли, другие остались, - сказала Мэтрон, глядя на мое отражение в зеркале.
- Неужели все их жертвы через это проходят? - прошептал я, закрывая лицо руками.
- Далеко не все, - она дотронулась до моих рук. - Только те, кому предназначено стать охотниками. Тем, кто был безвинно убит воплощениями самого темного и жестокого зла в человеческом обличье, но чьи души не угасли после смерти их тел. Но обо всем этом потом. Мы должны совершить обряд, который позволит поддерживать в тебе жизнь, пока ты не найдешь и не накажешь своего убийцу.
Я конечно ни черта не понял, но переспросить Мэтрон не дала, потому что неожиданно заключила меня в обьятия и приникла к моим разбитым губам поцелуем.
Но я не мог ей ответить. Я не хотел предавать Диану, не хотел, чтобы этот страшный сон оказался реальным.
- У тебя нет выбора, - Мэтрон отступила на шаг, воздела руки и одежда на ней превратилась в мелкую голубоватую пыль, стремительно растворяющуюся в воздухе. Теперь она стояла передо мной совершенно обнаженная и внешне беззащитная
Никакой моды на тощих манекенщиц и выпирающие кости, никакого целлюлита и косметики. Естественность и красота античной римской богини. Я невольно залюбовался плавностью линий её силуэта. Она снова приблизилась.
- У тебя нет выбора, - повторила она свои слова и поцелуй. И его я уже принял не сопротивляясь. В конце концов какая разница? Я умер. Не все ли равно кто подарит мне последнюю радость плотской любви. Я нашел великолепное оправдание своему бессилию противостоять соблазну и, заткнув беснующуюся совесть подальше, крепко обнял Мэтрон.
***
Когда я проснулся её уже не было. В окне розовел рассвет. Я смотрел на него и пытался понять где нахожусь. Получалось так себе.
В висок легонько толкнули, я повернул голову.
Передо мной стояла крошечная, похожая на куклу, девочка, лет четырех-пяти в цветастом ситцевом костюмчике. У девочки были длинные черные волосы и огромные глаза цвета спелой вишни. В руках кроха держала стопку одежды.
- Оклемался? - голос у малышки оказался чужим. Он принадлежал скорее взрослой девушке и совершенно не вязался с трогательным видом очаровательного ребенка.
- Где Мэтрон? - я тут же вспомнил все, что произошло этой ночью и лихорадочно попытался прикрыть ладонями то, что не полагалось видеть крохе.
Девочка насмешливо подняла бровь, её забавляла моя возня.
- Она не нянька, чтобы возиться с каждым, - важно сказала она. - Госпожа дала тебе новую жизнь, теперь иди, начни свою охоту.
- И где мне искать своего убийцу?
- Это уже твои проблемы, - девочка кинула в меня вещи. - Одевайся и уходи. Госпожа сама найдет тебя, когда ты ей понадобишься. Ботинки снаружи.
Девочка развернулась и вышла за дверь. Я встал, сжимая в руках новую чистую одежду. Зеркало висело на прежнем месте. Я не хотел больше в него смотреть. Но посмотрел и понял, что ничего в этой жизни не понимаю.
На моем теле больше не было ни ран, ни крови. Все было в порядке. Разве только кожа стала чуть бледнее и волосы на голове стали гуще, отросли сантиметров на пятнадцать и теперь красивыми колечками лежали на моих голых плечах. Я подошел ближе, все ещё не веря своим глазам. И, кстати, о глазах. Они приобрели легкий стеклянный блеск и еле заметно переливались янтарем.
Это сделала Мэтрон. Очевидно, то был не просто сексуальный акт.
Соитие излечило мои раны, а Матрёна добавила немного призрачного генотипа, если его можно так назвать, к моему собственному.
Жизнь, вернее смерть, щедра на сюрпризы. А что там они все бормотали о том, что я должен найти и покарать своего убийцу? В принципе я не против - никогда не любил маньяков. Но с этим всем я разберусь позже. Для начала нужно основательно прийти в себя.
Я оделся и вышел в коридор. Девочка ждала меня там. Она протянула ручку. Малюсенькая ладонь была ледяной, как у Мэтрон. Мы прошли через коридор, она открыла входную дверь и выпустила меня на лестничную площадку.
Я обернулся, мне хотелось задать ей последний вопрос. Но она все поняла без слов.
- Примерно пять-шесть веков назад, точно уже не помню.
- Ты была такой маленькой, - пробормотал я.
- Что поделать? Средневековье не было милосердно к детям, - с печальной улыбкой ответила девочка.
Дверь захлопнулась. Я начал спускаться по лестнице.
В этот раз подъездная дверь не издала ни звука и, не сопротивляясь, выпустила меня наружу.
В уютном дворике, где я оказался, пахло утренней свежестью, и весело чирикали воробьи, словно приветствуя утро, друг друга и мое чудесное воскрешение.
Откуда-то издалека доносился шум оживленной улицы. Я с наслаждением вдохнул прохладный чистый воздух и быстрыми шагами направился к бульвару.

Чайник щелкнул, выключаясь. Я открыл банку с кофе, насыпал немного в чашку. Диана всегда ругала за то, что я пью слишком много кофе. Надо бы ей позвонить. Разумеется, я ничего не скажу ей о произошедшем. И волосы надо остричь - они ведь никак не могли вырасти за одну ночь.
Я оставил чашку на столе, взял из шкафчика ножницы и пошел в ванную. Но все оказалось не так просто: мои "локоны" мялись и гнулись под лезвиями, но отстригаться совершенно не хотели. Такое чувство, что я резал гибкую проволоку. Вот спасибо, милая Матрёна за такой "подарочек". Вовек не забуду.
Благо я живу один - родители в другом городе, не придется оправдываться перед ними за свою гриву, а на улице можно носить бандану, пока не пройдет время, достаточное, чтобы волосы отросли до такой длины, как сейчас. Самое главное, чтобы они и вправду не начали расти дальше.
Я взял кофе, пошел с ним в комнату и включил компьютер. Прошлым вечером я должен был как обычно написать Диане, но, поскольку, был немного "занят" вчера, то по объективным причинам не мог этого сделать. Разумеется, моя милая ревнивица завалила мой почтовый ящик тучей писем - кокетливых, укоряющих, встревоженных, панических... В порядке нарастания её тревоги в ответ на мое молчание.
Я было начал сочинять ей письмо с объяснениями, но на третьей-четвертой фразе запутался, заглох. Если я напишу все как есть - она решит, что это пьяная брехня. Наверное лучше рассказать все при личной встрече, тем более все доказательства налицо, вернее, на лице.
Я взял мобильник, набрал её номер. "Абонент временно недоступен". Ну ничего, подумал я. Встречу её из института, а пока... Я оставил недопитый кофе, достал из шкафа одежду, положил на диван и отправился в душ. Отчего-то мне хотелось смыть с себя память о событиях прошлой ночи, пусть даже окончание её было весьма приятным. Вещи, что дала девочка, я аккуратно сложил в пакет - при случае верну их Матрене.
Под душем я стоял долго, не меньше получаса. Отчего-то ощущения были совсем иные, чем раньше - привычная аш-два-о приобрела свойства некой живой материи - моего лица касались нежные пальцы, лепестки цветов, колючие градины - невозможно словами описать. Наконец я вылез, вытерся, обернул полотенцем неудобные длинные волосы и пошел в комнату.
Поверьте, сердце у покойников тоже может ёкать. Я совершенно не ожидал увидеть Матрену, сидящую за моим компьютером и пьющую мой кофе. Мадам Сатана играючи взломала мудрёные пароли от скрытых папок и с удовольствием копалась в коллекции порнофильмов и картинок недвусмысленного содержания.
- Может я ошибаюсь, но это мои ЛИЧНЫЕ вещи и я НИКОГО не приглашал в них рыться! - не выдержал я.
Матрена подняла черную бровь, не глядя на меня перещелкнула ещё пару папочек и сказала:
- Ни вкуса ни фантазии.
После чего допила кофе, встала, подошла к окну и взобралась на подоконник. Обернулась - прямые черные пряди волос упали на спину.
- А ты знаешь, мне вообще не нужно НИЧЬЕ разрешение, - и, открыв окно, вышла.
Я бросился к окну - все-таки восьмой этаж... Но улица была пуста.
- Сука, - в сердцах выругался я.

Я уже не испытывал ни капли благодарности к ней. Если воскресив меня, она дала себе право вламываться в мою жизнь, то нафиг надо мне такое "воскрешение". Я представлял себе загробную жизнь несколько по-другому.
Я хлопнул фрамугой. Мое внимание привлек писк компьютера. Вместо голой блондинки на рабочем столе красовалась не менее голая Матрёна, раздвинув стройные ноги, которые мне всласть удалось пощупать этой ночью, и оскалив красивое лицо в наглой улыбочке, а по экрану ползла надпись: "Найди своего убийцу". Я выключил компьютер, но ни Матрена, ни надпись не исчезли; я выдернул шнур блока питания. Мэтрон "ожила", помахала ручкой и сменила позу на ещё более соблазнительную.
- Ну хорошо-хорошо, - раздраженно сказал я, одеваясь. - Сейчас займусь, но могла бы дать время очухаться. И потом... Где мне его искать? С чего начать?
На экране появилось изображение железной дороги и поезда. Значит я должен пойти на место преступления. Хотя я слабо представлял что буду делать дальше, я ведь не Шерлок Холмс. Но может быть Матрена снизойдет до подсказки.
Матрена подмигнула с экрана, и он наконец потемнел.
3.
Я не предполагал, что самым трудным окажется спуститься на пустырь возле станции, пройти шестьдесят-семьдесят метров до места своего убийства. Ноги в буквальном смысле отказывались туда идти. Но я все равно шел, потому что ОНА так хотела.
Багровые пятна на залитой солнечным светом земле с редкими пучками травы. Частично кровь впиталась в почву, но все равно было видно, что её было чудовищно много. Интересно, чем Матрена заменила мою кровь, вместо той, что выпустил маньяк-виртуоз. До сего момента я даже не думал о своем убийце. Кто он? Зачем он это сделал? Сколько это продолжалась? Кто станет следующей жертвой? Вопросы налетели на меня как стая обозлившихся ворон. Но одно я понял точно - следующего раза быть не должно. Я найду этого доморощенного Фредди Крюгера и наглядно объясню, что нехорошо потрошить людей по ночам.
Вот только как его найти?
И тут в моей голове возник знакомый голос. Она сдержала обещание насчет подсказки.
"Следы, кровь, удовольствие" - шептала Мэтрон словно наяву. "Иди на запах своей крови, ищи следы его радости, смотри внимательно".
Я закрыл глаза, мое сознание затопили образы - пустырь, две человеческие тени в лунном свете. Одна из теней высоко заносит руку с каким-то увесистым предметом, тот, что шел впереди падает. Отголоски криков, брызги крови, омерзительный хруст плоти, расходящейся под лезвием ножа, смех и физически ощутимая радость убийцы, склоняющегося над бьющимся в предсмертной агонии телом жертвы. Руки в перчатках погружаются в брызжущие горячими алыми фонтанами раны. Умирающий хрипит, выплевывая клочья розовой пены. Я слышу как останавливается его сердце. Тук... тук... тук... тишина. Открываю глаза.
След. Едва заметная нить, состоящая из цветной блестящей пыли. Смесь моей боли и радости маньяка, что он унес с собой. След уходил далеко в сторону путей, где ходили товарные поезда и исчезал в кустах за оврагом. Я пошел за ним.
В овраге я обнаружил куски перепачканных кровью плотных бельевых веревок. Вчерашней ночью ими были перетянуты мои запястья и лодыжки, а вот и петля на шею - милые игры с дыханием, пока я умирал от кровотечения. Я бросил веревки обратно в грязь.
Через полчаса я вошел на станцию метро. След все ещё яркий и живой тянулся через платформу. Неужели это конец пути? Как я пойму, куда уехал убийца?
"Смотри внимательнее" - Мэтрон заботливо не выпускала меня из виду. Я последовал совету и присмотрелся. Цветная пыль собралась в комочек на краю платформы и когда подъехал поезд, влетел в открывшиеся двери. Я последовал за ним, едва успев вскочить в закрывающиеся двери вагона. Минут через сорок от начала поездки я уже чувствовал себя Иваном-царевичем, гоняясь за пылевым клубочком через весь городской метрополитен, только в конце пути меня ждала не Василиса Прекрасная.
Наконец "волшебный клубок" снова стал путеводной нитью. Вместе с людским потоком я вышел из дверей метрополитена в одном из тихих спальных районов, прошел три автобусных остановки и свернул в скверик между двумя девятиэтажками. След вел в один из подъездов, но я не стал заходить, так как совершенно не представлял что буду делать дальше. Ворвусь в квартиру? Хм, интересно как я буду ломать двери, если хозяина не окажется дома? Наверняка соседи вызовут милицию.
Я задумался и присел на скамейку. Во дворе гуляли мамы и бабушки с детьми. Я смотрел на них и думал, что они гуляют, смеются, радуются солнечному теплому дню и не подозревают, что рядом живет чудовище в человеческом обличье, которое может в любой момент вот так же просто, как убил меня, убить вон ту милую женщину с коляской или вон того ребеночка с мячиком. Я все отчетливее осознавал необходимость выследить и наказать убийцу.
Странная тупая боль охватила мою голову тугим тяжелым кольцом, когда я заметил мужчину с ребенком не спеша идущих к подъезду. Цветная нить словно раздвоилась. Обхватила мужчину и заплясала вокруг него яркими вспышками. Это был он. Маньяк.
На вид ему было лет сорок, крепкого сложения с намечающейся лысиной. Лицо обыкновенное, можно даже сказать добродушное. Серые глаза, нос картошкой, гладко выбритый подбородок. Одежда опрятная невыразительная. В одной руке он нес пакет с продуктами, за другую держал девочку лет шести, внешне похожую на него, вероятно дочь. Мужчина что-то с улыбкой говорил девочке, та отвечала, периодически откусывая от большого мороженого в вафельном рожке.
Я запоминал все эти мелочи, как будто они имели первостепенное значение. Я словно составлял паззл из кусочков, чтобы получился цельный образ этого человека.
Они поздоровались со старушками на скамейке и вошли в дом. Я немедленно последовал за ними. В подъезде не было домофона, поэтому я без препятствий вошел, рассчитывая посмотреть на какой этаж поедет маньяк, но к моему счастью я увидел, как захлопнулась, закрываясь дверь крайней квартиры на первом этаже. Что ж. Это облегчает задачу. Теперь я смогу вернуться ближе к ночи и на месте выработаю план действий. А скорее всего вышибу окно и по-быстрому этого поганца придушу. Или дождусь, когда он выйдет на охоту - кто знает, может он постоянно "работает" по ночам?
Я вышел на улицу, улыбнулся подозрительно глядевшим на меня старушкам и двинулся обратно в сторону метро.
Следующим пунктом в плане мои действий было поговорить с Дианой.
Я съездил домой, пообедал, хотя признаться, еда никак не сказалась на моем физическом состоянии, словно я мог с тем же успехом ничего вообще больше не есть и не умер бы... Потому, что, простите за каламбур, уже это сделал.
Тем не менее, хоть и говорится в известном анекдоте "мертвые не потеют", я снова освежился в душе и переоделся. Непрошенные кудри убрал под бандану, которая валялась в шкафу уже лет восемь со времен моего увлечения рок-музыкой и байками. Сейчас она оказалась как нельзя кстати.

Я подоспел как раз к концу занятий. Ещё через пятнадцать минут появилась Дианка. Закинула русую косу за спину, сумка с конспектами на плече, улыбка во все лицо. Она резво сбежала мимо меня по ступенькам - как все таки хорошо, подумал я, что она предпочитает короткие юбки - у моей Дианки на диво стройные и красивые ножки.
Предвкушая неприятный разговор с приятным, я бы даже сказал, сладострастным примирением у меня дома, я бросился вдогонку.
- Дианка! - я обхватил круглые плечики любимой и чмокнул в мочку ушка. К моему удивлению она взвизгнула, как ошпаренная, вырвалась у меня из рук и уставилась на меня испуганно и недоброжелательно.
- Ну ты что, обиделась? - я снова попытался обнять её, но она отстранилась. - Динуль, я тебе все расскажу, ну не дуйся пожалуйста. Ну прости меня.
- Вы, кажется, обознались, - в её голосе было столько холода, что можно было заморозить Экватор.
- Диан, это уже не смешно, - сказал я. - У меня действительно была жуткая ситуация вчерашней ночью. Только выслушай пожалуйста.
Дианка вертела головой, прикидывая как ловчее от меня смыться. Я решил привести последний аргумент, чтобы если не убедить, так хотя бы заинтересовать её. Я содрал с головы бандану. Чёртова грива вывалилась на плечи. Кажется, за последний час она ещё немного подросла.
Диана смотрела на меня со смесью неприязни, страха и... равнодушия.
- Они настоящие, - я подергал за прядь.
- Охотно верю, - сказала она с интонациями, с которыми говорят с сумасшедшими. - Только что вы от меня хотите?
- Хочу, чтобы ты перестала обижаться и позволила все тебе объяснить...
- Спасибо конечно, - сказала она, - только что объяснять, если я вас не знаю, и если честно не очень хочу с вами знакомиться.
И тут моя красавица неожиданно дала стрекача к подошедшему автобусу.
Совершенно обескураженный, я смотрел ей вслед. Мне было очень больно. Впервые она была обижена так сильно, что даже притворилась, что не знает меня.
Переполненный тяжелыми мыслями, я решил съездить к своему лучшему другу Жене, благо он жил недалеко от института. Я надеялся, что он-то поймет и, может быть, поможет убедить Дианку не шарахаться от меня.
Дверь открыла Женина мать.
- Здравствуйте Зинаида Павловна, - сказал я, - а Женя дома?
Зинаида Павловна как-то странно на меня посмотрела, хотя обычно была весьма приветлива.
- Здравствуйте, - сказала она, не приглашая меня войти, что тоже было необычным - она ведь знала меня уже очень давно. - Жень, это к тебе!
Женька появился в коридоре в традиционных наушниках. Потряхивая головой в такт неслышимому ритму, он вопросительно уставился на меня.
- Привет, тебе чего? - спросил он.
- Привет Жень, - сказал я. - У меня проблема и мне нужна твоя помощь.
- Не финансовая, надеюсь? - хмыкнул он, приподнимая наушник.
- Нет, - улыбнулся я, - скорее помощь старого друга.
Женька примерно с минуту с интересом разглядывал меня, а потом выдал фразу от которой у меня все похолодело внутри:
- Без проблем, но мы разве знакомы?
- Да вы что, сговорились с ней что-ли? - воскликнул я, но тут же осекся... Я понял. Женя не мог сговориться с Дианой, потому, что сам предложил бы ей сначала выслушать меня, а потом решать обижаться или нет. Он не узнал меня. И Диана не узнала. И отросшие волосы тут ни при чем - мое лицо ведь оставалось прежним.
- С кем сговорились? - спросил Женя, на лице его появилась тень тревоги и подозрения.
Женя - не Диана, в нем метр восемьдесят семь росту и девяносто кило живого меломанского веса - я рисковал быть спущенным с лестницы.
- Да ни с кем, - глупо улыбнулся я. - Это шутка. Мы с Шушенским хотели тебя разыграть. Тупо получилось. Извини.
- А-а, - протянул он, теряя ко мне интерес, - ну передавай Шуше привет и скажи, что я его тоже разыграю, мало не покажется.
Дверь закрылась. Я облегченно вздохнул и подумал, что Шушенскому не поздоровится - они с Женькой давние враги, но мне его было не жалко. Шуша был злобным дебилом и нуждался в перманентном вправлении мозгов.
Однако это не решало моих собственных проблем. Вероятно не только Женька с Дианой перестали меня узнавать, скорее всего и другие знакомые и коллеги уже не помнили о моем существовании.
Я спустился на один лестничный пролет, посылая смачное проклятие одной особе, которая ввергла меня в это неприятное положение.
Упоминаемая мною особа, между тем, сидела на подоконнике возле мусоропровода и поедала яблоко с печатью вселенской мудрости и наглого удовлетворения на лице.
- Привет, Матрёш, - сжав кулаки я двинулся к ней.
4.
- Приветик, - кивнула она, не отрываясь от яблока.
- Матрёна, - начал я. - Нам нужно серьёзно потолковать...
- Неужто до благодарности снизойти решил? - Мэтрон усмехнулась, запустила огрызок в окно и посмотрела на меня.
- За что я должен тебя благодарить? - изумился я.
- За подаренное бессмертие, - ответила она.
- Ага, за без спросу подаренное бессмертие, - начал закипать я. - За внезапную амнезию у моих друзей, у Дианки! За ЭТО, черт подери! - крикнул я, хватая себя за волосы.
- И за все это тоже, - она слезла с подоконника и подошла ко мне, лицо её было серьёзным и спокойным. Она протянула руку и погладила меня ладонью по щеке.
- Красивый, симпатичный, сильный... - и неожиданно, как обухом ударила, - а ты хотел бы, чтобы твоя Дианка билась в истерике над твоим искалеченным трупом, когда её пригласили бы на опознание в морг? Ты хочешь подарить ей немного боли? Чтобы она выла по ночам в подушку, чтобы вокруг глаз у неё появились синяки, чтобы она бегом пробегала мимо свадебного салона, в который вы собирались в августе?
Я молчал. Ответ был очевиден. Образ заплаканной осунувшейся Дианки живо встал у меня перед глазами. Как и вид моего трупа на железном столе с кокетливой бирочкой на посиневшем большом пальце ноги. Нет, я этого не хотел. Лучше гипс и кроватка, чем гранит и оградка, подумал я. Лучше счастливая Дианка, которая никогда никого не теряла... Но боже как же мне будет больно встречать её на улице и мучиться от мысли, что она ничего не помнит. Может быть попробовать снова начать отношения с ней? Зная её вкусы и интересы, это должно быть будет не так и сложно... Пусть воспринимает нашу встречу, как неудачную попытку познакомиться...
- Даже не вздумай! - отрезала Мэтрон, не стесняясь прочитав мои мысли.- Отношения между бессмертным и человеком невозможны. И это не избавит от боли. Полагаешь, что пережив её, тебе будет легче отпустить свою любовь? Полагаешь у неё не возникнет вопросов почему ты не стареешь и не меняешься? А я не создаю бессмертных по "заказу", на тот случай, если ты собираешься об этом попросить. Да и далеко не все готовы принять вечность... - голос Мэтрон смягчился, она обняла меня, положив голову на грудь. - Боль пройдет, только дай ей время. И потом, бессмертие не так уж плохо, - она улыбнулась. - Умереть ты больше не сможешь, уничтожить тебя не под силу никому, кроме меня разумеется, ты навсегда останешься молодым и красивым.
- И я стану безразличным и жестоким, как ты. Я не смогу любить и быть любимым, - грустно улыбнулся я.
- Неправда, любовь...- возразила Мэтрон, но тут же замолкла и опустила глаза.
- Олег, - сказала она после паузы, впервые назвав меня по-имени. - Разберись со своим убийцей, а потом я докажу, что бессмертным быть не так уж и плохо.
Я не поверил ей, но кивнул и высвободившись из её объятий поспешил вниз.
Выйдя из подъезда я обернулся и посмотрел на окна лестничной площадки. Матёна сидела на подоконнике и задумчиво жевала невесть откуда взявшееся яблоко.
Я вернулся домой и остаток дня провел, разглядывая наши с Дианкой фото на компьютере. Там где мы были вместе, моего изображения не было. Не сомневаюсь, что у неё то же самое. Переписка по электронной почте и на мобильнике была стерта.

Последний поезд вез меня по неугасшему ещё следу. Час расплаты приближался. Я подумал о том, скольких уже убил тот человек. Что он чувствует, глядя в глаза своим близким, своей дочери?
Сегодня я положу этому конец.
Отыскать окна его квартиры не составило труда. Я забрался в кусты напротив и стал разрабатывать план атаки. Окно, через которое я собирался влезть, вело в пустую комнату - я чувствовал это, словно мог видеть сквозь стены. Также я знал, что могу двигаться совершенно бесшумно, самое главное, чтобы и миг убийства был точным и стремительным. Я не хотел пугать домочадцев маньяка, поэтому в качестве орудия мести избрал гуманный метод в виде шприца с быстродействующим ядом. Вы сами понимаете эта вещь тут же появилась передо мной, едва я о ней подумал. Со свойственным ей потусторонним юмором Матрена прицепила к шприцу записку "Есть можно, только отравишься. Действие мгновенное". Жидкость в шприце была бесцветной, прозрачной, но я не рискнул проверять ни на себе, ни на соседском коте, который упорно путал мою лоджию с туалетом.
И вот, сидя в кустах, я достал футляр со шприцем и стал вертеть в руках. Неожиданно в окне напротив зажегся свет. Несмотря на поздний час мой убийца не спал. Только не думаю, что из-за мук совести. Он, крадучись, вошел в комнату и сел за стол перед компьютером.
- Так ты у нас ещё и программист-трудоголик, - пробормотал я, тихонько подбираясь ближе и заглядывая в окно.
"Программист-трудоголик" не заметил меня, углубившись в созерцание порносайтов. Должно быть голые красотки помогают планировать новые "подвиги", мрачно подумал я, наблюдая за загрузкой страницы. Но тут меня едва не вывернуло. Товарищ, как и положено кажому порядочному "чикатиле" предпочитал порно с кровищей, причем снятое им самим, в этой же комнате. Обстановка была той же, но все застелено клеенками. Обнаженная девушка, с заклеенным скотчем ртом и закатившимися явно не от страсти глазами, извивалась в луже крови. Интересно, как этого "Феллини" ещё не посадили, за загрузку этого видео в сеть? Ещё через десять минут, я выяснил, что интересы дяденьки не ограничиваются молодыми девушками. Я был прав насчет детишек во дворе - соседство было слишком опасным.
Я решительно сжал в руке футляр, протягивая руку к приоткрытой фрамуге. Но несмотря на всю решительность в мыслях, мне тяжело было сознавать, что я просто войду и убью живого человека, которого даже не помню и, честно говоря, не испытываю к нему никаких личных чувств. Да, было очевидным, что он заслуживает возмездия, если не за меня, так за тех жертв на экране компьютера, но тем то я отличался от него, что не мог без колебаний войти и убить.
- В первый раз всегда сложно, - донеслось откуда-то сзади. Я резко обернулся.
Из кустов высовывались три головы - шестисотлетняя девочка, Труляля и Траляля заняли места в "зрительном зале".
- Вы что тут делаете? - зашипел я.
- Мы рядом, - прошептал брюнет.
- Чтобы ты решился, - добавил седой.
Девочка фыркнула, достала из листвы огромный нож:
- Через это все проходят. Нужно решиться, - сказала она. - Мою семью сожгли инквизиторы по обвинению в колдовстве. Когда Госпожа вернула меня, я вырезала целый монастырь. Поверь, трудно было взмахнуть ножом в первый раз. Убивать остальных было удовольствием.
Девочка кровожадно улыбнулась, в вишневых глазах огонь воспоминаний. Я внутренне содрогнулся. Дитя Средневековья принесло свою жестокость из забытого прошлого в двадцать первый век.
- Давай же, - поторопил меня седой.
Я вздохнул - будь что будет. Я толкнул форточку, она легко отлетела, вырванная задвижка со скрипом закачалась. Убийца вздрогнул, резко сворачивая окна на экране. Не давая ему опомниться, я подтянулся на руках и без труда взлетел на подоконник. К его чести, он тоже реагировал быстро, бросаясь ко мне с гантелей в руках. Ну разумеется, его ремесло требовало неустанных физических упражнений - жертвы вроде меня могли дать отпор, если бы не сработал эффект неожиданности.
Я выставил руку, отбивая удар, и был очень удивлен, когда вместе с гантелей к стенке отлетел и маньяк. Собственные силы потрясали.
В глазах убийцы я увидел страх. Тот самый страх жертвы - панический, животный, бесконтрольный. Я надвигался на него, как бульдозер. Человек казался маленьким и жалким. Он был в моей полной власти. А это чертовски приятное чувство, держать чужую жизнь в своих руках... Что это за мысли такие... Чёрт! Я встряхнул головой, прогоняя наваждение. Я просто ликвидирую этого подонка и миру станет легче дышать.
Я схватил человека за горло, прикидывая куда лучше ввести яд, но тут дверь комнаты открылась и на пороге появилась дочка маньяка. Её заспанные глазенки в ужасе расширились, и она закричала дико, истошно, как кричат только насмерть перепуганные дети:
- Папа! Папочка!!!
Что и говорить - я не предполагал психической атаки, от неожиданности я отпустил глотку противника. Он немедленно воспользовался моментом и рванулся к окну, а я медлил в нерешительности, потому что не мог убить отца на глазах у ребенка. Прибежала жена маньяка, подхватила дочь на руки и прижалась спиной к двери. Я физически ощущал частое биение её сердца.
Мне хотелось рассказать женщине о том, кто есть её муж, предостеречь её, но у меня язык не повернулся. Я сбросил системный блок компьютера на пол и ударил для верности ногой. Полетели искры. Пусть лучше не знают кем был их любящий муж и отец. Не думаю, что после произошедшего он попробует вернуться. После чего я бросился к окну и выпрыгнул.
Клиента уже и след простыл."Группа поддержки" таращилась из кустов, я подскочил к ним:
- Где он?
- Убежал, - сказал брюнет Труляля.
- Так что пятки сверкали, - подтвердил седой.
- Болваны, - неизвестно к кому обращаясь, сказала девочка.
- Что ж вы его не схватили?! - упрекнул я близнецов.
- Не положено, - пожал плечами Труляля.
- Это твоя охота, - поддакнул Траляля. - Наша уже закончена.
- И что теперь делать? - спросил я девочку, похоже она в этой компании была самой разумной.
- Что делать? Начинай сначала, - равнодушно ответила она. - Ты не первый неудачник.
- Спасибо, - не скрывая сарказма, поблагодарил я.
- Смываемся, - сказал Труляля, и в тот же миг я услышал звук милицейских сирен - должно быть супруга "чикатилы" пришла в себя и вызвала стражей порядка.
- Ну что стоишь, дурак, - зло сказала девочка, - давай сюда.
Не смея перечить, я ломанулся в кусты, и мы под их прикрытием добежали до арки, ведущей в соседний двор.
Беловолосый Траляля первым добежал до черного Гелендвагена, открыл дверь и прыгнул в его недра, я последовал за ним.
- А вы с удобствами путешествуете, - заметил я, располагаясь на мягком удобном сиденье.
- Ну что ж нам, на метлах летать? - девочка засмеялась высоким женским голосом.
- И то правда, - согласился я. - Куда поедем?
- Домой, - мрачно сказала Мэтрон, поворачиваясь к нам с водительского сиденья.
- Привет Матрён, - кивнул я ей.
Она усмехнулась и повернула ключ в замке зажигания. Очевидно не было нужды рассказывать ей о моем провале.
Мы долго ехали по пустым улицам в полнейшем молчании. Близнецы искоса поглядывали то на меня, то на затылок Матрены. Девочка перебирала кружева на подоле платья. Платье было очень красивым густого бордового цвета с пышными рукавами и богатой вышивкой. В нем девочка казалась сошедшей с картины маленькой дворянкой, которой вовсе не пристало лазить ночью по кустам в сомнительной компании. О благородном происхождении говорили и густые длинные волосы, которые сегодня были украшены двумя заколками и аристократические точеные черты её личика.
Неожиданно она засмеялась:
- Тоже мне, нашел аристократку! Во мне нет ни капли дворянской крови. Я родилась в крестьянской семье. Ты посмотри на мои ладони! - она протянула ко мне свои крошечные ручки. - Они же узенькие, а у благородных-то лапищи знаешь какие? Чем шире, тем породистей, я уж про мор... про лица не говорю... Эх ты, романтик! - она продолжала смеяться по-взрослому, искренне и весело.
- Как тебя зовут? - спросил я.
- Герда, - ответила она
- Ты немка?
- Наверное, - ушла она от ответа. - Разве через столько времени-то будешь помнить?
Я хмыкнул - конечно я ей не поверил. Она все прекрасно помнила, но ей нравилось играть и притворяться - она ясно дала это понять. Матрёна на её фоне была куда более искренна - неприкрытые демонстрации власти и могущества, выдавали страстность и переменчивость её натуры. Хотя не знаю, психолог из меня хреновый.
- Герда, - не оборачиваясь сказала Мэтрон. - Чувствуешь?
Девочка тут же перестала улыбаться и замерла, словно прислушивалась.
- Да, точно! - сказала наконец она. - Сверни в тот переулок. Там, возле здания детсада... Так... отлично... - Герда снова замолчала, сосредоточившись на каких-то своих мыслях.
- Он ничей, - снова заговорила она после минутной паузы. - И тем лучше.
- Будешь брать? - спросила её Мэтрон.
- А то! - возмутилась Герда. - Когда я этих пропускала?
- О чем они? - спросил я близнецов.
Труляля и Траляля переглянулись, но не ответили.
Машина остановилась у тротуара. Герда, тихонько открыла дверь и выскользнула наружу. Матрена вышла следом, но тут же сунула голову обратно в салон и обратилась ко мне:
- Иди посмотри, как профи работают.
Я послушно вышел. Нутром я чувствовал, что Герда с Мэтрон задумали недоброе, но меня снедало странное нездоровое любопытство.
Традиционно - кустами мы прокрались к забору-решетке, за которым виднелись веранды и собственно здание детского круглосуточного сада-пятидневки номер восемь (о чем гласила вывеска на заборе). Мэтрон и Герда стали похожи на двух охотничьих собак, взявших след. Только что ушами не поводили. Я же слышал стрекотание сверчков и ещё какие-то неясные звуки или даже не звуки, а озвученные цепочки образов, которые приходили в мою голову извне, откуда-то с той стороны, куда были устремлены носы моих спутниц. Я тоже решил прислушаться и приглядеться к этим образам. Они, определенно, исходили от человека, что крался сейчас вдоль решетки метрах в двадцати от нас. И помыслы эти были весьма гадкими. Человек хотел проникнуть на территорию садика и пробраться в здание. Он знал, что садик хоть и охраняется, но охранники весьма пристрастны к выпивке и сейчас пребывают не в том состоянии, чтобы блюсти покой и безопасность своих маленьких подопечных, а нянечки и подавно смотрят десятый сон, который не в силах прервать ни взрыв атомной бомбы, ни пронзительный вопль, требующего горшок, малыша.
Далее мысли нехорошего дяденьки касались вещей настолько отвратительных, что я аж встряхнул головой, прогоняя чужие извращенные фантазии и чуть было не ломанулся через кусты, чтобы поймать гада и пооткрутить ему "хотелку", но Мэтрон железной хваткой вцепилась в меня и ожесточенно зашипела:
- Куда тебя понесло, дьявол! Хочешь все испортить? Смотри уж как другие работают.
Она повернула мою голову к забору.
Герда тем временем протиснулась сквозь решетку и побрела по игровой площадке, низко опустив голову и громко хлюпая носом. Каким-то удивительным образом её одежда преобразилась, и роскошное платье превратилось в милую пижамку в цветочек.
Педофил тут же заметил её и приник к забору, едва не трясясь от счастья. Он поманил девочку и что-то стал спрашивать самым ласковым тоном.
Герда подошла к нему и сквозь рыдания стала говорить, что она хочет к маме, но не может её найти. Извращенец тут же предложил пойти поискать вместе. Ну ещё бы! Сейчас пойдет искать в ближайшие кусты.
Герда снова вылезла сквозь решетки наружу и подала руку мужику, а я мысленно возмутился халатному отношению администрации садика к безопасности детей. Если все, как Герда начнут вылезать с территории сада, то о какой безопасности может идти речь? Забор высокий, сверху едва не колючая проволока, а о ширине прогалов между решетками как-то не позаботились.
В следующий момент я увидел, как педофил поднимает Герду на руки, жадно стискивая пальцы на худеньком невесомом тельце девочки. Во рту стало горько. Как она это терпит? Не возмущается не кричит. На кукольном личике недоумение и испуг. Она могла обмануть кого угодно. Даже меня. Я не сразу заметил, что практически бегу на месте на выручку маленькой Герде, а Матрёна молча держит меня за шиворот хваткой голодного бультерьера. Я обернулся, её карие глаза красноречиво сулили мне вырванные ноги, если я немедленно не угомонюсь. Я угомонился, но стал тыкать пальцами в сторону стремительно удаляющихся Герды и педофила. Матрена закатила глаза и пихнула меня в спину, не отпуская, впрочем, куртки.
Они не успели отойти далеко. Между гаражами, что прилегали с одной стороны к детсаду, а с другой к бойлерной, мужик поставил Герду на землю и поволок к темному проему между ракушками. Герда захныкала и начала звать маму, гад начал тянуть её активнее, он даже наклонился и обхватил её за плечи, но тут девочка сделала быстрое движение рукой снизу вверх, под шею мужика, тот тут же выпрямился, замахал руками, захрипел и начал отступать от Герды. Но она звонко, даже пронзительно засмеялась своим жутким взрослым смехом, перехватила свой нож для разделки мяса, который я видел ещё там, на своей неудачной охоте, подбежала к мужику и подпрыгнув, без видимых усилий воткнула ему острие ножа в глаз. Лезвие было широким и я подумал, что череп незадачливого насильника должно быть треснул, как ореховая скорлупа в тех местах, где его пробила сталь. Я позавидовал Герде. Мне бы такой ножик.
Мы подошли к Герде. Она уже вытащила нож из трупа и хладнокровно обтирала лезвие подолом пижамки.
- Ну что, Олежка? - обратилась она ко мне. - Как тебе мастер-класс?
- Уверен, когда у меня за плечами будет пять-шесть веков опыта в подобных делах, я тоже смогу себя показать, - улыбнулся я и добавил, - Но право надеюсь, что не приведется...
- Посмотрим, - неопределенно сказала Мэтрон.
- Что ты хочешь этим сказать? - нахмурился я.
- Я говорю - вы с Гердой идите в машину, а я пока с трупом разберусь, - Матрена невинно улыбнулась.
- Разберется? - спросил я Герду, но она взяла меня за руку и повела туда, где мы оставили близнецов и Гелендваген.
- Да. Все будет выглядеть не таким как на самом деле, - пояснила девочка. - Мэтрон не любит мокрухи. Завтра найдут мужика, который случайно споткнулся впотьмах и разбил себе голову или траванулся метанолом.
- Мда, гуманный подход, - пробормотал я.
Мы свернули к машине, близнецы ошивались рядом.
- Чистая работа, - вместо приветствия сказал брюнет Труляля.
- А вы уже знаете? - изумился я.
- Конечно, - пожал плечами седой, - мы ж - одна семья, что матушка знает - то и мы знаем.
- Интересные у вас взаимоотношения, - сказал я, забираясь в машину.
- Обычные, - сказал брюнет.
- Не обращай на него внимания, Клод, - сказала Герда, - ему ещё все в новинку. Жак, ты не подашь мне салфетки? Они с твоей стороны, в бардачке.
Так я разом узнал настоящие имена близнецов. Впрочем, настоящие ли? И было ли во всем этом хоть что-то настоящее?
Пришла Мэтрон. Вернее не пришла, а материализовалась прямо за водительским сиденьем.
- Все, - сказала она, заводя машину. - Теперь прямо домой.
Жак, Клод и Герда уселись в салон, причем Герда нарочно села возле меня и положила голову мне на плечо.
Не знаю, показалось мне или нет, что по лицу Матрены, отразившемся в зеркале заднего вида пробежала тень недовольства...
5.
Знакомая квартира встретила меня все тем же приятным розово-желтым освещением и запахом свежесваренного кофе. Уж не знаю совпадение или Матренины проделки, но я мечтал о кофе всю дорогу сюда.
- Кофе! - я сладострастно потянул носом.
- Разувайся уж, - фыркнула Матрёна.
- Руки вымой! - строго сказала Герда.
Через десять минут я уютно устроился на широком низком подоконнике и с удовольствием прихлебывал обжигающий кофе в компании Мэтрон. Герда и близнецы разошлись по комнатам и словно исчезли, потому что в квартире воцарилась полная тишина, прерываемая только нашими прихлебываниями. Кухня маленькая, стильная, уютная, но чистая, словно на витрине мебельного магазина, как будто нежилая.
- Мы ведь не нуждаемся в пище, - сказала Матрёна в ответ на мои мысли. - Стоит ли развешивать вышитые прихваточки, ставить гору посуды в раковину и набивать полное мусорное ведро?
- А кофе? - спросил я.
- Кофе для тебя, - пояснила она. - Ты так привык и пока не готов отказаться полностью от прежнего бытия.
- Я и убивать людей не готов, - хмыкнул я. - Даже очень плохих.
- Это тоже дело привычки.
- Ты тоже это делаешь? - спросил я.
Матрёна поставила чашку на стол, посмотрела в окно,
- Нет, - сказала она. - Это не входит в мои полномочия.
- А что входит?
- Много будешь знать, - она криво улыбнулась, - кофе быстрее остынет.
- Никогда не считал знание - злом, - парировал я. - Можно пирожных у тебя попросить?
- В руках дурака - всегда зло. Тебе каких?
- Трубочки с кремом и сахарной пудрой. Ты считаешь меня дураком?
Она молчала. На столе появилась пластиковая коробочка слоеных трубочек с пышными шапочками белкового крема. Я взял одну.
- Спасибо, очень вкусные.
Она медленно кивнула и проговорила:
- Нет, дураком, в плане интеллекта, я тебя не считаю. Но ты наивен и горяч, а это не самые умные черты характера. Лишнее знание в твоих руках станет оружием, направленным на тебя самого.
- Ох уж эти сказочки, ох уж эти сказочники! - вздохнул я, вспомнив фразу из любимого мультика детства.
Матрёна улыбнулась, взяла себе пирожное.
- Вот знаю, что фигуре не повредит, даже если я их сотню съем, а все равно... боязно.
- Боязно? Тебе? - удивился я. И мы расхохотались.
"Боже, какая она сейчас живая, искренняя, непосредственная" - думал я, глядя на смеющуюся Матрену. Живой бог царства мертвых, стоит в кухоньке московской хрущёвки, с кремовыми розами вокруг хорошенького ротика и с носом, измазанным сахарной пудрой. Стоит и хохочет над своей боязнью потолстеть. Это пожалуй никаким фантастам не снилось.
- Ну чего, гогочешь, "рыцарь"? - спросила она. - Представил, как меня разнесло от сотни пирожных?
- Не-а, - я взял ещё трубочку. - У тебя нос - в пудре и щеки - в креме.
- А-а-а! - притворно рассердилась она. - так ты намекаешь, что я хрюшка?
- Я не намекаю, - простодушно ответил я.
И тут же в её руках появилась ещё одна коробка пирожных. Корзиночки с шоколадными грибочками. Эта стервочка знала все мои слабости.
- В таком случае, - лукаво сказала она, демонстративно откусывая половину пирожного, - я пожертвую фигурой и съем все сама. А ты сам себе купишь. Завтра, когда магазины откроются.
- Куплю закивал я - и тебе принесу, так сказать для дальнейшего улучшения фигуры.
Матрешка подавилась и возмущенно завизжала, я ловко увернулся от пущенных в меня корзиночек.
Навыки бессмертного и тут пригодились. Я поймал все до единого пирожные, ничуть не испортив их внешний вид. Встал, церемонно поклонился:
- Спасибо, право, не стоило беспокоиться.
И вот тут-то мои сверхъестественные инстинкты приказали мне убираться как можно скорее. Подстраховав драгоценный груз, подвернувшейся под руку тарелочкой, я выскочил из кухни. Разъяренная богиня бросилась за мной вдогонку.
Очутившись в коридоре, я быстро прикинул расположение дверей. Вон за той правой дверью я провел вчерашнюю ночь, но туда мне совершенно не хочется, тем более там сейчас Герда, за дверью слева - комната Жака и Клода. Центральная дверь, очевидно, вела в комнату самой хозяйки. Я подскочил к ней, дернул за ручку и ворвался вовнутрь, когда рука Матрены едва не схватила меня за ворот.
На какое-то мгновение перед моими глазами мелькнули какие-то блики, и вдруг надо мной буквально разверзся угольно-черный бесконечный шатер, усыпанного звездами неба.
***
Ошеломленный, я замер, уставившись на невероятный фантастический пейзаж, развернувшийся передо мной.
Серебристые морские волны мягко накатывались на песчаный берег. Этот самый песок, в котором утопали сейчас мои ноги, был необычного перламутрового оттенка и, казалось, сам слегка светился и переливался всеми цветами радуги.
Густые кроны каких-то экзотических пальм, нависавших надо мной, таинственно шуршали острыми темно-зелеными полосками листьев, словно разговаривали на каком-то своем наречии, непонятном человеку. За моей спиной послышались шаги.
- Что это? - не оборачиваясь, спросил я Матрёну.
- Мой дом, - просто ответила она, проходя мимо меня. - Ну что встал, как вкопанный? Иди сюда, тащи пирожные - тут доедим.
Все ещё не веря в реальность происходящего, я осторожно сделал шаг, потом ещё один и, наконец, осмелел, подошел к Матрене и сел на песок рядом с ней.
- Значит ты тут живешь? Что это за место? - я нащупал пирожное и отправил в рот, не отрывая глаз от мерцающего прибоя.
- Просто одно из многих любимых мест во вселенной. Декорация для украшения комнаты, примерно как твои обои на рабочем столе. Толку чуть, а глаз радует.
Я густо покраснел, вспомнив что у меня было на рабочем столе, когда Мэтрон залезла в комп.
- Не смущайся. Стеснительность - самое бестолковое чувство, если возникает в отношениях людей, познавших друг друга наивозможно близко, - она вдруг положила голову ко мне на плечо.
Некоторое время мы молча сидели, глядя на серебристые волны и внимая голосам моря и деревьев. Я не мог припомнить, когда мне ещё было так хорошо. Разве только, когда мы с Дианкой забрались на крышу и высотки и с сердцами, замирающими от восторга и ужаса, смотрели на ночной город, обнявшись на самом краю карниза.
- Возможно, я тороплю события, - пробормотала Матрена вполголоса. - Я ведь не знаю что представляет собой любовь у смертных.
Она с какой-то невыразимой горечью посмотрела на меня, словно понимание механизма человеческой любви было для неё желанной, но недостижимой целью, и эта недостижимость порождала в ней почти что отчаяние.
- Бред, бред, все - бред, - сказала она с улыбкой. - Здесь такое место, оно так влияет на чувства.
Голубое сияние окутало её, в очередной раз превращая в пыль одежду. Античная черноволосая богиня бесшумно заскользила по перламутровому песку, вбежала в катящиеся на берег волны и широко раскинув руки, упала в их пенные нежные обьятия. - Олег! - крикнула она парой секунд позже, когда вынырнула на значительном расстоянии от берега. - Иди сюда - вода сказочная!
На море я был уже лет э-э-э мммм... Давненько уже не был, скажем так, поэтому долго меня упрашивать было не нужно. Я быстро поскинул с себя вещи, благо исподнее у меня было приличного вида и с удовольствием прыгнул в прозрачную, чуть прохладную воду.
- Ну как? - Матрёна вынырнула совсем рядом, мокрые пряди облепили лицо.
- Божественно, - ответил я, ложась на спину.- Ты знаешь я в детстве мечтал о собственном море в своей комнате, ну знаешь, как в мультфильме про ёжика.
- Тебе нравится море? - спросила она с интересом.
- Нет, я просто мечтал всласть накупаться, потому, что родители запрещали плавать в пруду рядом с домом.
- Мне этого не понять, - беспечно засмеялась она и легкими сильными движениями поплыла прочь от меня.
- Так как же твое настоящее имя, Матрён? - крикнул я ей вдогонку.
Она остановилась, но ничего не ответила и вдруг исчезла.
Море вокруг было тихим и спокойных, хотя, признаться, теперь оно казалось зловещим.
- Эй, ты где? - крикнул я. - Ну извини, если обидел. Матрёш! Отзовись, а?
Ледяные пальцы обхватили меня за шею, а обжигающе-горячие губы коснулись мочки уха.
- Gillienn, - её имя влилось в мое ухо, словно нежная мелодия.
- Какое красивое имя, - с чувством сказал я и, снимая её холодные пальчики со своей шеи, добавил - но больше так не делай, я едва не обделался.
- Подумаешь, эстет, - хмыкнула Мэтрон-Гилиенн, тыкая ледяным пальцем мне куда-то под ребро, отчего я совсем уж неэстетично выражаюсь и бросаюсь вдогонку, чтобы как следует проучить черноволосую нахалку, возомнившую о себе невесть что, только потому, что она обладает сверхъестественными способностями.
***
Утром усталые и довольные, заляпанные водорослями и песком мы вываливаемся из её комнаты. Собравшиеся на кухне близнецы удивленно хлопают одинаковыми зелеными глазами, а Герда давится пирожным, оставшимся на столе после ночных баталий.
- Гусары, молчать! - рявкает Гилиенн, после чего впихивает меня в ванную и запирает дверь.
До меня доносятся их голоса, говорящие на каком-то неизвестном мне языке. После чего своенравная богиня появляется в ванной, щелкает пальцами, и прибрежная грязь исчезает с наших тел.
- Надо было тебе сделать это раньше, - сказал я. - Можно было соврать, что мы всю ночь ели пирожные и смотрели на звезды.
Она хмыкнула, сосредоточенно разглядывая себя в зеркале.
- Гилиенн, - начал было я, но она вдруг нахмурилась и прижала палец к губам.
- Тсссс! Несмотря на то, что я открыла тебе свое имя, ты ещё не заслужил права обращаться ко мне по нему. Только после завершения охоты.
Я поморщился, вспомнив о своем крайне неприятном долге.
- Я предпочел бы как-нибудь обойтись, - пробормотал я. - Если честно, мне претит идея убивать кого бы то ни было заслужил он это или нет.
- Но ведь когда ты готовился вогнать шприц в его шею, ты ведь не сомневался, что поступаешь правильно? - возразила Мэтрон.
- Не сомневался, - согласился я. - И сейчас не сомневаюсь, но ты пойми, мне действительно противно убивать. Я не хочу этого. И не в совести дело. А в моей личности!
Мэтрон изучающе смотрела на меня. От её пристального взгляда мне стало даже неловко.
- Извини, что не оправдал твоих надежд...
- Нет-нет, перебила она меня. - Все нормально. Более того, это даже интересно. Весьма. И это был очень разумный выбор...
- Выбор чего? - не понял я.
Матрена улыбнулась.
- Знаешь, Олег, ты приходи сегодня вечером. Думаю, пора тебе потихоньку знакомиться с жизнью после смерти.
- Ну слова богу, - откликнулся я. - А то уже знаешь, со всей этой канителью позабыл, на что же мне дальше жить. На работе-то меня небось, тоже забыли...
- Это все поправимо, - сказала Матрена, привычно щелкнула пальцами, и я оказался... На автобусной остановке. Чистенький, выбритый, одетый и с зажатым в кулаке билетом на проезд. Матрене, похоже, очень понравилось делать из меня идиота.
***
В окне мелькали дома, деревья, машины, люди... Я смотрел на них, но мысли мои были заняты совершенно другим.
Два дня. Только два дня прошло, а я уже почти вжился в свое новое состояние. Даже Диана... Не знаю колдовские ли ласки Матрёны-Гилиенн, то ли мое принятие невозможности что-либо изменить оказались решающим аргументом, но... Образ любимой медленно, но неуклонно тускнел и истирался из моей памяти, моих мыслей, моего сердца... И надо сказать меня это не слишком огорчало. Я даже сам удивился своей бессовестности, а с другой стороны - для Дианы я никогда не существовал, и она не будет скорбеть обо мне.
Вопрос оставался лишь в том, кто заменит её, когда мое сердце снова будет готово любить и будет ли оно когда-нибудь на любовь способно.
Черноволосая дьяволица, танцующая обнаженной на жемчужном ночном берегу. Ледяная кожа и безудержная пламенная страсть её... души.
Нет, я даже мотнул головой, отгоняя видение. Матрена, или как её там зовут, решительно не годится на роль моей возлюбленной. В её темных глазах не было ни доброты ни сострадания. Существо тысячелетиями организующее охоту покойников на убийц по всем законам логики не способно на любовь. Слишком много силы, слишком много власти, слишком много эгоизма. Её семья - циничная древняя старуха в теле ребенка, обозлившаяся на весь мир и от того ещё более жестокая, чем её хозяйка. У неё отобрали детство, у неё отобрали юность, любовь, семью, будущих детей... Герде приходится играть в вечного ребенка, потому, что больше у неё ничего нет... Полусумасшедшие юноши - Клод и Жак, не сомневаюсь, что такие же древние. Кем они были, как оказались в рядах живых мертвецов? И не является ли странность их поведения закономерным следствием столь долгого существования? И не стану ли я таким?
Погруженный в эти безрадостные мысли, я проехал свою остановку и мне пришлось почти километр шагать в обратную сторону.
До вечера было ещё далеко и стоило подумать, как с пользой убить время. Теперь, когда я бессмертен, я могу вообще не думать о данной физической и философской величине.
6.
Начало лета выдалось на редкость жарким. Центр города превратился в раскаленную печку. Офисные кондиционеры не очень помогали справляться с проблемой, и весь рабочий день я как-то нехорошо поглядывал на большой фонтан на площади, куда выходили окна офиса. Вы не думайте, что мертвым все равно. Могу поклясться от жары я страдаю гораздо сильнее живых коллег, другое дело, что действительно не страдаю потоотделением и сопутствующими ему неприятными последствиями, что позволяло существенно сократить расход одеколона.
Подошел Кипреев, по своей отвратной привычке постоял над душой, потаращился в экран моего монитора, сказал, что сиськи героине лучше бы побольше, дескать шеф такие уважает и анимировать интереснее. Я послал его в пешее эротическое и снова с вожделением глянул на фонтан. Возле фонтана стоял знакомый чёрный Гелендваген.
Давненько Матрёна не заявляла о себе. Впрочем, за тот год, что мы знакомы я привык к её внезапным исчезновениям - работа у неё такая.
Я решил устроить себе заслуженный перерыв, а заодно и поздороваться с ней.
Матрена вышла из машины и сидела на бортике фонтана. Как всегда прекрасная и эксцентричная, впрочем, как говорила Герда, до знакомства со мной Мэтрон уделяла не так много внимания своему внешнему виду. Антрацитово-черные блестящие волосы, удлиненные с помощью магии до немыслимой длинны, легкое яркое платье, вернее некий набор ядовито-розовых шнурочков и лоскутков ткани (и как это все только держалось?) и высокие ботинки - не знаю как ей по жаре, но я бы в таких уже сварился.
- Приветик, - махнул я ей рукой.
Она кивнула головой на машину, садись, мол.
Я послушно забрался в прохладный салон. Мэтрон как всегда заняла водительское сиденье.
- Я соскучился, - сказал я, когда она подставила личико для поцелуя.
- Как твоя охота? - спросила она без обиняков.
- Я думал ты хотела меня повидать, - нахмурился я.
- Хотела, - согласилась она. - Более того, Олег, я хотела бы не расставаться с тобой. Хотела бы, чтобы ты называл меня моим настоящим именем.
- Но тебе мешают эти дурацкие правила и от природы каменное сердце, - не скрывая горечи сказал я. - Год ерунды, год табу и барьеров из-за того, что мой убийца жив-здоров и где-то бродит. А ты уверена, что он уже сам не стал чьей-то жертвой? За время нашего знакомства я выяснил, что негодяев значительно больше, чем в статистических сводках внутренних органов. Где гарантии, что я уже не свободен от своих обязательств?
- Нет, - покачала она головой. - Если бы он перестал жить, ты бы сразу понял. Я бы сразу сказала... Я тоже в известном смысле заинтересована в скором окончании дела.
- Тогда могла бы помочь в тот самый, первый раз! - огрызнулся я. - А ещё лучше оставила бы меня спокойно умереть там на рельсах год назад.
- Ты недоволен своей жизнью? - удивилась она.
- Я не нуждаюсь в пище, я не болею, не старею, я работаю в крупной компании по созданию компьютерных игр, о чем мечтал с малолетства, я не нуждаюсь во сне, я сильнее и быстрее любого смертного, но...
- Но? - переспросила она.
- Но это не жизнь, Матрена, это существование.
- А какая разница? - спросила она.
- Да как ты не поймешь, бестолочь ты бессмертная! - рассердился я. - У меня есть вечность, но нет будущего! У меня не может быть семьи и детей! Я вечно живой мертвец, обреченный на вечное одиночество.
- Ну почему же, - возразила она. - Среди охотниц есть и женщины.
- Ага, такие, как Герда - озлобленные древние убийцы, не терзаемые муками совести.
- Они убивают тех, кто заслужил смерть.
- И что с того? - воскликнул я. - Какими спутницами жизни они будут? Как в фильме "Моя мамочка маньяк-убийца"? Их психика наверняка сломана настолько же, насколько у их убийц. Женщина, "пережившая", прости за каламбур, насильственную смерть вряд ли доверится мужчине, пусть даже такой же жертве обстоятельств. И потом, если я правильно понимаю, они тоже лишены возможности рожать.
- Правильно понимаешь, - кивнула Мэтрон.
- Ну вот о чем тогда говорить, - вздохнул я. - А ты мне талдычишь про эту чертову охоту.
- Есть правила... - начала она.
- Да плевал я на правила, - прошипел я. - И тебе советую наплевать. Ведь это в твоей власти, так?
- Все не так просто, - сказала она. - На протяжении тысячелетий - это было моим образом жизни. Я просто не знаю, что мне делать. Ваш человеческий быт, творчество, достижения - они забавны, но быстро надоедают. Особенно, если знаешь, что можешь получить все, только щелкнув пальцами.
- А ты можешь, щелкнув пальцами, получить любовь? - спросил я.
Матрена улыбнулась.
- Я не пробовала.
- Да ну, - удивился я. - За свою вечную-то жизнь и не пробовала?
- Я всегда пыталась добиться этих чувств естественным образом, - ответила она. - Но столкнулась с той же проблемой, о которой говорил ты. Никто, поголовно никто из моих охотников не оказался способен любить. После завершения охоты они превращались в бессмертные и бездушные орудия, и мне приходилось расставаться с ними.
- Поэтому ты торопишь меня? - прямо спросил её я. - Тебе интересно посмотреть каким стану я.
- Да, мне интересно, - возможно я ошибался, но кажется мой вопрос серьёзно смутил её.
- Ты решила, что я подходящий кандидат в вечные спутники жизни?
- Я с самого начала поняла, что ты другой. Совсем другой. Пробудить самые чёрные инстинкты у самой светлой души очень просто, достаточно громко заявить о благородной цели, во имя которой чистая душа должна совершать злодеяния. А ты всем сердцем противишься этому. И это не трусость. Ты проходишь мимо отъявленных злодеев многократно заслуживших смерть, ты знаешь их мысли, планы, ты в силах убить любого из них тем способом, которым пожелаешь... Но ты идешь мимо. Ты идешь своей дорогой.
Она замолчала. Я рассматривал её гордый профиль. Она сама была не рада, что рассказала мне, по её разумению, слишком много. Но то, что она сказала оказалось неожиданно важным для меня.
- А как же твои собственные чувства, Гилиенн? - она вскинулась, но я твердо сказал: - К чему эти глупые клички, если у тебя такое прекрасное имя? Ты выбираешь себе спутников жизни, ты собираешься проверить меня, но есть ли у тебя ко мне какие-нибудь чувства? Хочешь ли ты, чтобы я любил тебя? Не как свою хозяйку, которая распоряжается моей жизнью, как ей вздумается и совокупляется со мной только для того, чтобы неопределенно долго продлевать мое безрадостное существование, а как равную, как ту за кого отдал бы всю свою вечность? Как ту, чьей красотой я бы не устал восхищаться никогда, ту, которую с гордостью назвал бы матерью своих детей, если бы они могли у нас быть?
На этот раз молчание было недолгим. Гилиенн быстро глянула на меня своими бездонными глазами, четко и резко сказала "Да", неожиданно закрыла лицо руками и... испарилась вместе с Гелендвагеном.
А я... Я сидел на заднице возле фонтана и глупо улыбался оторопевшим коллегам-игрооделам, столпившимся в проемах офисных окон. Ледяные освежающие брызги попадали мне на лицо, за ворот и на чистую бежевую рубаху. И я был совершенно счастлив.
7.
Я заметил его случайно. В очереди в продуктовом магазине. Заметил и сразу узнал. Никаких сомнений - этот был он. Тот тип, которого я видел год назад с пробитой ножом Герды глазницей. Но каким образом он мог выжить? После таких ран смерть наступает мгновенно! Это было очевидно даже мне - мало смыслящему в медицине, человеку. А он был жив. Стоял через два человека от меня и покупал кефирчик. Что могло произойти?
Я дождался своей очереди, не спуская глаз с этого человека, расплатился на кассе, и, напрочь забыв о покупках, устремился следом за ним.
Некоторое время я ещё мучился сомнениями, не обознался ли я, но прислушавшись, я уловил мысли ничуть не раскаявшегося насильника и педофила. И в памяти его был образ Герды и... и... его собственной смерти, и прекрасной женщины с черными волосами, которую звали Мэтрон, и которая воскресила его бессмертным убийцей. Сильным, ловким, неуловимым...
Кровь бросилась мне в лицо жидким огнем. Гилиенн воскрешала не только жертв, но и создавала убийц. Может быть и мой убийца должен был пополнить армию ходячих трупов, а может он уже был им, только я в силу неопытности не понял?
Ответ я мог получить только у одного человека. И я намеревался сделать это немедленно. И пусть только попробует отпираться, своенравная поганка. Зарвавшимся богиням бывает вдвойне полезно надрать задницу, даже если она потом наверняка превратит меня в прах.
***
- Где Мэтрон?!!
Дверь открыла Герда. Древняя охотница по выражению моего лица сразу поняла, что что-то случилось, поэтому она приложила палец к губам, впустила меня в квартиру, приказала жестом разуться, а потом повела, не как обычно, на кухню, а к себе.
На этот раз комната не пустовала. Вероятно, Герда также могла менять обстановку комнаты по своему вкусу - я попал в детскую. Обои с какими-то зверушками, ковер на полу веселой расцветки, маленькая резная кровать с балдахином у окна, комодик с ростомером-жирафом, очевидно в качестве горькой насмешки, и несколько огромных корзин с игрушками. Стены украшали картины. Но не привычные каракульки, выполненные неумелой детской ручкой, что вешают любящие родители, дабы похвастать достижениями собственного чада, а настоящие произведения искусства за которые могли бы дать немалые деньги на выставке. Только тематика этих картин была мягко говоря неподходящей для детской комнаты: площадь средневекового города полна народу, в центре установлен эшафот, на нем широкий деревянный столб, основание которого завалено хворостом и поленьями, к столбу привязана молодая женщина, чем-то похожая на Герду, одежда на ней изорвана, голые участки тела покрывают следы пыток, вокруг глаз молодки темные круги. Она уже не плачет, не молит о пощаде, покорно ждет она смерти, потеряв всякую надежду после зверских пыток инквизиции и забыв о муже и детях. Унылый священник с неприятным ястребиным лицом зачитывает длинный список прегрешений виновных, а горящий факел в рук палача уже тянется к ближайшей кипе хвороста, и никакая сила во Вселенной не сможет остановить эту вечную казнь... Но ничто не остановило возмездие. Ярким, свирепым пламенем был охвачен величественный собор на следующей картине. Казалось, огонь жрал даже камень. И две крошечные фигурки у соборных врат: маленькая детская в пышном бордовом платье и женская, в ниспадающих белых одеждах, с длинным черными волосами. Ангел смерти Гилиенн...
Другие картины иллюстрировали разные эпизоды жизни Герды, столь же мрачные и полные гнева, жестокости, смерти...
Завороженный этим прекрасным и одновременно ужасающим зрелищем, я едва не позабыл о цели визита. Герда кашлянула. Я спохватился и сердито глядя на девочку повторил:
- Где Мэтрон.
- Во-первых, откуда мне знать? - пожала плечами Герда. - Во-вторых садись на задницу и рассказывай какие приключения ты на неё нашел.
Я сел на ковер возле корзин с игрушками, подо мной что-то пискнуло. Я выудил из-под зада резиновый будильник, протянул Герде.
- Имею я право на свои маленькие слабости? - улыбнулась она. - Я ведь ещё ребенок?
- Вечный ребенок, - поправил я.
- Пусть вечный, - согласилась Герда. - Но ты ведь не за этим пришел?
- Верно, - сказал я. - Я пришел за тем, чтобы выяснить, каким образом тот ублюдок, которого ты убила в прошлом году на моих глазах, ожил, получил бессмертие и продолжает творить свои гнусности, и на этот раз на него уже не будет управы?
- В этом то и вся проблема, для тебя, - сказала Герда. - Для тебя и для неё. Мэтрон впервые совершила ошибку, выбрав тебя ещё при твоей жизни, и я не раз говорила ей об этом, но она и слышать ничего не хочет. Ей, дескать, всегда виднее, опыта работы с людьми больше...
- Погоди-погоди, - сказал я. - Я теперь совсем ничего не понимаю, причем тут я? Я вас спрашиваю на кой черт вы педофила оживили?
- Потому, что в этом суть игры, - ответила Герда.
- Какой игры? - сощурился я.
- Игры в которую играют те, кто выше нас с тобой, - усмехнулась девочка.
- Мэтрон?
- Нет, Мэтрон могущественна, но она лишь посланница.
- Чья?
- А ты сам как думаешь?
- Ну не знаю, - улыбнулся я. - Иногда она кажется сущим ангелом, иногда у меня такое чувство, что огнем в Аду заведует тоже она.
- Вот именно, Олег, - подняла указательный пальчик Герда. - И небу и бездне нужны души. Души Смертных.
- Но зачем торопить этих самых смертных убивая их? - недоумевал я. Неужели нельзя дождаться естественного завершения жизни?
- Человеческая жизнь длинна, мы много раз оказываемся у той или иной крайности. Рай или Ад - дело не времени, а момента. А они - Герда показала пальцем в потолок, заинтересованы в подходящих душах, которые можно заполучить немедленно, потому что чаша весов может качнуться в другую сторону в любой момент. Преступник может раскаяться и всю свою жизнь посвятить искуплению своих грехов и заботе о ближнем, а доведенная до отчаяния мать семейства без сожаления насыплет отравы в тарелку неверного мужа...
- А мы, бессмертные и охотники и убийцы... - начал было я.
- Бессмертные охотники - лишь одушевленное оружие. Нас мало и наши души не годятся ни для света, ни для тьмы. Мы не нужны там. А все эти пафосные цели, о которых говорила Мэтрон, лишь её попытки скрасить нашу жизнь - она ведь действительно заботится о своих бессмертных "детях". На самом деле отомстишь ты за свою смерть или нет - не столь важно. Это важно лично для Мэтрон, а для них важно, чтобы ты исправно поставлял души.
- Выходит понятие Добра чуждо и Раю и Аду, - заметил я, - раз они не гнушаются убийствами...
- Добро и зло - вообще категории очень расплывчатые, - сказала Герда. - Возьми, к примеру, Жака и Клода. Этих милых ребят, с которыми ты по выходным рубишься в компьютерные игры. Бандиты с большой дороги, братья Шантеклер, державшие в страхе одну маленьких провинций на Юге Франции в течение десяти лет. Пока их не поймали и не казнили. Жак поседел в считанные мгновения, когда на его глазах казнили Клода, а казни для разбойников в то время, можешь мне поверить, не были ни быстрыми ни безболезненными.
- Но сейчас они разве убивают невинных людей? - спросил я, совершенно пораженный рассказом Герды.
- Нет, они понесли наказание и стали на сторону "добра" - не скрывая сарказма сказала Герда. - На самом ведь деле те, кто охотится на убийц и негодяев - работает на Ад. А те, кто потрошит детишек и подкарауливают красивых девушек в подворотнях получили на то разрешение самого Всевышнего.
- А Мэтрон, то есть Гилиенн? Почему ей все равно?
- Потому, что Гилиенн создана ими. Она не может занять чью-либо сторону, хотя мне и кажется, что оживлять насильников и прочих подонков ей неприятно. Но у неё нет выбора. Она ещё менее свободна, чем мы с тобой. У неё есть потребность любить, но она не знает как ей пользоваться и поэтому, делает глупости... Тебя например?
- Это как так? - удивился я.
- Очень просто. До тебя она пыталась найти спутников жизни из числа обычных охотников. Тех кто был убит по стечению обстоятельств, но их отношения были обречены, никто из них не мог обменять сладость мести на любовь. А твоя смерть... Твоя смерть не была случайной, - Герда смело смотрела на меня своими вишневыми глазами. - Для Гилиенн ведь ничего не стоит немного сменить траекторию прогулки некоего маньяка... Ты не должен был умереть в ту ночь. Кто-то другой, но не ты. А теперь она сама не знает что делать. Ты не хочешь завершить свою главную миссию, а она боится к тебе подступиться, потому что не знает чего от тебя ожидать.
- Мда, - сказал я. - Не самые приятные новости, но она хотя бы могла попробовать рассказать мне об остальном...
- Ты что её так плохо знаешь? - подняла бровь Герда.
И мы дружно вздохнули. Подневольна Гилиенн или нет, а самодурства и упрямства ей не занимать.
Но что-то давало мне покоя. Несмотря на все сказанное я осознал совершенно точно одну вещь.
- А знаешь, Герда, - сказал вдруг я. - Я на неё не сержусь. Хоть она и сломала мне жизнь. Все ведь относительно, так ведь?
Герда с интересом слушала, теребя непослушный черный локон.
- Она сама сказала мне, что хотела бы, чтобы у нас все получилось, чтобы мы были счастливы...
- Чтобы у нас были дети... - раздался голос позади меня.
В дверях стояла Гилиенн. Непривычно серьёзная и бледная.
- Матрена?
- Гилиенн, - поправила она меня. - Черт, с тобой раз ты все знаешь. Но только все равно ничего не выйдет. Они не отпустят меня.
- А ты спрашивала хоть раз? - спросил я.
- Как-то не было повода, - ответила Гилиенн. - Но мне и спрашивать не нужно. Никто не согласится сломать существующий столько времени уклад.
- Значит надо сломать, не спрашивая, - заявил я. - Ты давно заслужила право на собственную жизнь. Настоящую жизнь.
- И что ты предлагаешь? - скептически спросила она.
***
Впереди только сверкающая разноцветными бликами пустота и ветер, сильный, едва не сбивающий нас с ног, позади - уютная спокойная квартира призрачных охотников, но обратной дороги нет и не может быть.
- Ты точно псих, - заключает Герда, удерживая на голове, грозящий вот-вот слететь беретик. - Дать бой всей Небесной канцелярии и Преисподней в придачу. Да они нас сожрут и не подавятся.
Жак и Клод за нашими спинами нервно смеются.
- Всяко это будет куда интереснее, чем однообразная охота на всяких проходимцев, - весело говорю я, обнимая одной рукой доверчиво прижавшуюся ко мне Гилиенн.
- Что верно - то верно, - улыбается она.
И мы смело делаем первый шаг по мистической дороге Мироздания.