Глава 41 «Вопросы без ответов»

Я вертела чашку в руках, пока чай в ней остывал. Даже не замечала, что пью его скорее по инерции, чем из желания. Ленка смотрела на меня внимательно, как на прибор, который перестал работать правильно — вроде не сломан, но явно барахлит.
— Завтра к Анне? — спросила она наконец.

Я кивнула, уставившись в чашку. На поверхности чая дрожала одинокая пылинка.
— Завтра.
— Ты переживаешь?
— Не знаю даже, как это назвать, — выдохнула я. — Меня словно засасывает внутрь чего-то… мутного. И я боюсь, что если слишком сильно ввяжусь, увижу то, чего совсем не готова видеть.
— Думаешь, она замешана?
— Я не знаю, Лен. Просто... всё вокруг меня становится всё более странным. Сначала я увидела имя Анны на сайте проекта, где был Лёша. Потом Сергей вспомнил про неё — и это совпало. И сегодня, когда я посмотрела её страницу, что-то кольнуло внутри. Чисто интуиция.
Может, это глупо. Может, я просто хватаюсь за любую соломинку. Но… в этой истории Анна слишком аккуратно стоит в тени. Как будто... нарочно.
— А что ты собираешься у неё спросить?
— Пока не знаю. Хочу зайти издалека. Сказать, что заинтересовалась проектом, увидела там Лешины фотографии. Хочу понять, чем он занимался. А дальше — посмотреть на её реакцию. Как она будет говорить о нём. Сдержанно? Слишком тепло? Или вообще уйдёт от темы?

Я замолчала, не отрывая глаз от чайной пылинки, которая вдруг напомнила мне частицу золы.
А Ленка тем временем уже кидала новые версии:
— Слушай. А если всё наоборот? Вдруг она его клиентка? Или кто-то, кому он помогал. Ты ведь всегда говорила, что он был слишком мягкий. Может, просто ввязался в чью-то сложную жизнь?
— Тогда почему он молчал? Почему не сказал мне?
— Потому что ты была слишком важна для него. А ещё, может, он знал, что ты не примешь. Или испугаешься. Или уйдёшь. Люди часто молчат, чтобы сохранить любовь. Иногда — чтобы сохранить иллюзию.

Я промолчала. От этих слов стало тесно в груди.
— Знаешь, что самое странное? — прошептала я. — Мне кажется, что Лёша всё продумал. Как шахматную партию. И эта Анна — возможно, одна из фигур. Может быть, даже ферзь. Только я не знаю — она играет за белых или за черных.
— Настя…
— Да?
— Ты всё ещё хочешь его найти?
Я подняла глаза. Взгляд Ленки был мягким, но в нём читалась боль.
— Хочу. Но теперь уже не только, чтобы вернуть. Я хочу узнать правду. И если она меня разрушит — пусть. Я хотя бы буду знать, что на самом деле происходило рядом со мной все эти годы.

***
Я проснулась рано. Не от будильника — от ощущения тревоги, как будто кто-то встал рядом с кроватью и внимательно смотрел на меня всё это время.

В квартире было тихо. Ленка спала на диване, укрывшись пледом. У неё был слегка приоткрыт рот, и я вдруг почувствовала, как люблю её. Эту прямую, шумную, иногда слишком громкую женщину, которая почему-то осталась рядом, когда мне казалось, что всё вокруг рухнуло.

Я прокралась в ванную, включила воду и смотрела, как она стекает по ладоням. Было почти физически больно. Этот день. Я боялась его, и одновременно ждала. Всё внутри сжималось, будто перед прыжком в пропасть.
Анна.
Женщина из проекта. Женщина, с которой был связан мой муж. И я не знала — будет ли она другом или врагом.

Я накрасилась слегка. Ненавижу краситься, когда у меня внутри всё дрожит. Но нужно было что-то контролировать. Хоть что-то.
В голове крутились варианты вопросов:
«Как давно вы работаете в проекте?»
«Вы лично знали Алексея?»
«Вы с ним часто общались?»
«Вы… были близки?»
От последнего вопроса мне самой стало дурно. Нет. Я не смогу спросить это в лоб. По крайней мере — не сразу.

Я вышла из ванной и обнаружила Ленку на кухне.
— Не спится? — спросила она.
— Завтракаю страхом.

Она кивнула, налила себе кофе, мне — чай. Сидели молча.
— Ты готова? — спросила она, не поднимая глаз.
— А разве можно быть готовой к разговору, который может всё разрушить?
— Иногда. Если ты уже внутри этой разрухи.

Я выдохнула. Ленка была права. Я уже давно внутри. И если есть шанс найти хоть одну дверь — я обязана попробовать.

Я переоделась, взяла сумку. Ещё раз посмотрела в зеркало. На всякий случай. Лицо выглядело... отстраненно. Будто не моё. Женщина в зеркале не боялась. Но я знала: внутри неё буря.
Перед тем как выйти, я проверила адрес и маршрут. На всякий случай дважды.
Стук сердца совпал с шагами по лестнице.
Всё. Я иду узнавать правду. Или хотя бы приоткрыть её.
Хоть одним глазком.

***
Анна открыла дверь почти сразу, будто стояла за ней и ждала.
— Анастасия? — мягко уточнила она, и её голос оказался другим, чем я ожидала. Никаких ноток высокомерия, холода или снисходительности. Просто спокойствие. Женственность. Чуть-чуть усталости.

Я кивнула и старалась не слишком явно разглядывать её.
Симпатичная. Немного старше меня. Строгая блузка, джинсы. Уверенная осанка. Не из тех, кто тушуется. Но и не из тех, кто подавляет. Интересное сочетание.
— Проходите. Чай, кофе?
— Чай, если не сложно.
— Чёрный или зелёный?
— Зелёный. Спасибо.
Она пошла на кухню, а я осталась стоять в прихожей. Внутри всё металось. Я пыталась понять: это ревность? Страх? Желание узнать правду? Или всё сразу?

— Можете проходить, — позвала она из кухни. — Там уютнее.

Я прошла в небольшую гостиную. На полке — книги, аккуратные стопки журналов, несколько детских поделок. Сердце екнуло.
Дети? Её? Чужие? Кто-то приходил? Был ли здесь Леша?

Я села. Руки дрожали, но я прятала их под столом.
Анна принесла чай. Села напротив. И вдруг спросила:
— Вам… тяжело?
Я сглотнула. Горло сжалось.
— Да. Мой муж исчез. И я пытаюсь понять — почему. И где он. И кто был рядом с ним в последнее время.
Она кивнула, не удивившись.
— Я знала, что вы рано или поздно придёте.
— Знали?
— Да. Он говорил, что вы сильная. И всё равно всё выясните. Просто… не сразу.

Эти слова, ее тон, её знание — будто нож. Я судорожно сделала глоток чая.
— Вы были с ним близки? — выпалила я, не выдержав.
Она опустила взгляд. Помолчала. И только потом сказала:
— Мы… были коллегами. Иногда друзьями. У нас было доверие. Общие темы. Но не роман.

Я вглядывалась в нее, пытаясь понять — говорит ли правду.
— Почему он ушёл? Вы знаете?
— Нет, — сказала она тихо. — Я только знаю, что он очень мучился перед тем, как всё это провернуть. Он хотел, чтобы вы нашли себя. Чтобы вы поняли, кто вы. Он говорил, что в какой-то момент потерял вас. Не как женщину. А как… живого человека.

Я уставилась в чашку. Это было хуже любой измены. Потому что правдивее.
— Он вам рассказывал про мальчика? Про Артёма? Что их связывает?
— Да. Но… очень скупо. Он не хотел никому открывать эту историю до конца. Даже мне. Хотя я знаю Артема. Я занималась проектом, где он участвовал. Светлый ребенок.
— Это его сын? — спросила я в лоб.
— Я не знаю. Правда. Он не говорил. Только сказал, что «там всё сложно» и что «жизнь иногда возвращается к нам не в том виде, в котором мы её отпустили».

Фраза резанула по памяти. Это он уже говорил мне. Или писал. Или я слышала… во сне?
— Вы знаете, где он? — спросила я шёпотом.
Анна посмотрела на меня с такой жалостью и теплотой, что я почувствовала — сейчас заплачу.
— Нет. Но он хотел, чтобы вы дошли сами. Чтобы вы не просто нашли его, а… поняли себя. Поняли, почему всё пошло не так. И что теперь с этим делать.

Я не выдержала. Встала. Сердце колотилось в висках.
— Это нечестно, — прошептала я. — Я не просила квест. Я просила просто быть со мной. Быть рядом. Доверять. Понимать.
Анна встала тоже. Подошла ближе. Ее рука легла мне на плечо.
— Но он тебя любил. Просто… по-своему.
Я не могла больше стоять. Поблагодарила. Вышла.

И только когда захлопнулась дверь, я позволила себе разрыдаться. Прямо в подъезде. Без сил. Без слов.
Я вышла из подъезда, как будто шла по облакам. Нет, не так — по вате, по вязкому воздуху, который тянет назад, не даёт идти, держит за лодыжки. И только внутреннее напряжение подгоняло: "Дыши. Двигайся. Не упади."

На улице дул легкий ветер, но я едва его чувствовала. Просто шла. Механически. На автопилоте.

Когда дом Анны остался позади, и я уже стояла у перекрёстка, достала телефон.
Ленка.

Пальцы дрожали. Я набрала её почти машинально.
— Ну? — Ленка ответила моментально. — Ты жива? Как всё прошло?
Я чуть не рассмеялась — истерично, надломленно.
— Прошло. Мягко говоря.
— Говори.
— Она знала. Она всё знала.
— Что значит всё?
— Ну, не буквально всё. Но… она знала, что я приду. Сказала, он говорил ей, что я сильная. Что я всё найду. И она... — я замолчала, глотая обиду, — она была не любовницей.
— Серьёзно?
— Говорит, просто коллега. Доверие. Дружба. Он якобы мучился перед тем, как всё это провернуть.
— Ну, хоть не измена. Это уже достижение, — тихо заметила Ленка. — И?
— Говорила про мальчика. Про Артёма. Но тоже ничего конкретного. Знает, что что-то есть, но не всё. Сказала, он держал это при себе. Что-то про то, что жизнь возвращается в «не том виде». Это он мне уже говорил… Я не понимаю. Всё повторяется, как кольцо.
— У него был план, Настя, — сказала Ленка. — И он до сих пор работает. Ты в нём. Как в лабиринте. Только без карты.
— А если это не лабиринт, а тупик?
— Тогда ты сама построишь выход. Ты уже почти там.

Я замолчала. Уткнулась в телефон щекой. Мне было нужно это тепло — пусть даже через пластик.
— Я не понимаю, чего он добивался. Чтобы я всё бросила? Развалилась? Или… чтобы я заново собрала себя?
— Я думаю, и то, и другое. Ты же знала, что так нельзя жить дальше. Он просто… решил не быть свидетелем твоего падения. А дал тебе пространство. Это больно, Настя. Но это всё равно любовь. Странная, искажённая, но любовь.
— Я ненавижу его за это.
— Ну, это уже точно любовь, — вздохнула Ленка.
— Я приеду?
— Конечно. У меня есть мороженое и две бутылки вина. Выбирай, с чего начнём.
Я улыбнулась сквозь слёзы. И пошла к метро.