Приглашаю к чтению сказки. Глава 1.

"Ключ от счастья"

Глава 1

Бессознательное наводило порядок и погружало спящую девушку в облако иллюзий, призванных успокоить нервную систему. Волшебный калейдоскоп кружил, осколки разноцветных стёкол вытягивали из души черноту и беззвучно схлопывались, оставляя после себя искрящуюся белизну.
Чистота умиротворяла, тёплый свет касался лица, и девушка жмурилась от удовольствия, ощущая полёт в невесомости. Но по векам пробежала тень и пришло осознание, что она не парит в воздухе, а сидит коленями на вполне себе твёрдой поверхности. В носу защекотало, чих утонул в прижатой ко рту ладошке и глаза распахнулись.
В серых радужках отразились пёрышки, планирующие в потоке солнечного света и устилавшие пол незнакомой комнаты белоснежным покрывалом. Губы мгновенно сдули наглую пушинку, устремившуюся к вздёрнутому носику, и в следующую секунду глаза округлились от ужаса, а тёмные брови выгнулись дугой. Напротив, на расстоянии вытянутой руки, сидело подобие человека, окутанное паутиной бледно голубого сияния, и буравило её стеклянным взглядом.
Сердце панически затрепыхалось и совершило попытку рвануть через горло. Но девушка нервно сглотнула, и трусливый орган сбежал в пятки, оставив заметавшийся разум наедине со страшной завораживающей картинкой.
Казалось, внутри «человека» бушевал вулкан, извергая на поверхность разноцветные протуберанцы. Они пытались прорваться сквозь паутину, но быстро гасли, а на смену стремились новые, создавая бесконечное движение. И на этом фоне лицо выглядело холодной посмертной маской,
Застыв на месте и прикусив нижнюю губу, девушка мысленно взвесила табуретку, лежавшую неподалёку, и прикинула расстояние до двери и окна, на тот случай, если «это» оживёт и сделает малейшее движение в её сторону.
Время шло, ожидание затянулось и сердцу стало скучно. Оно вернулось на место, а проснувшееся любопытство заставило рассмотреть неподвижную фигуру получше.
«Человекоподобный» оказался вполне себе обычным молодым мужчиной, завёрнутым в белую ткань. И наверняка он долго сидел без движения, потому что пух, бесконечно паривший вокруг, успел покрыть толстым слоем не только странную одежду, но и макушку, ставшую похожей на метёлку для пыли, переливающуюся всеми цветами радуги.
В голове девушки возникло смешное название, и с губ невольно сорвалось:
— Пипидастр.
— Что?
От неожиданного вопроса, слетевшего с мужских губ, девичье сердце вновь рухнуло вниз, а шоколадного цвета волосы попытались преодолеть гравитацию, несмотря на тугой хвост. Взгляд нашёл спасительную табуретку, но мгновенно покрылся тоскливой беспомощностью, потому что тело предательски окаменело и пальцы смогли сжать лишь горсть пуха, как единственное оружие для обороны.
Застывшее «изваяние» пришло в движение, маска наполнилась жизнью и стекляшки засияли медовой патокой, превратившись в карие глаза. Мужчина тряхнул головой, подобие пипидастра развалилось и закружило отдельными перьями. А в сиянии осталась обычная русая шевелюра: короткостриженая, с непослушно торчащим хохолком.
И пока медовый взгляд наводил фокус, женское легкомыслие объединилось с любопытством и применило тактику Македонского, гласившую, что лучшая защита – это нападение.
Девушка нахмурилась, постаралась изобразить грозный вид и спросила первое, что пришло в голову:
— А что это вы тут делаете?
— Я? Сижу, — мужские губы растянулись в подобие улыбки, но вместе с застывшим на лице удивлением изобразили неуклюжий оскал.
— И давно? — воинственно продолжила она, распрощавшись со здравым смыслом, который слегка отошёл от шока и уполз в неведомую даль, где давно уже спряталось критическое мышление.
Вопрос застал «противника» врасплох, тот на мгновение задумался и неуверенно пожал плечами, приведя в движение пух, облепивший его.
— Не знаю.
Девушка понимающе кивнула и затихла, покусывая губы. Мужской голос звучал приятно, но такими ли дружелюбными будут его намерения? Да и как можно доверять человеку – светляку?
В голове пронёсся психически нездоровый табун и утащил с собой адекватность. Та растворилась в серой дымке, подмигнув на прощание, но успев шепнуть, что игра воображения происходит в царстве Морфея. Разум среагировал моментально – выбросил направление к психиатру, вернул пинками сбежавших предателей, зажёг торжествующий блеск в глазах девушки, и заставил губы нарушить молчание:
— А почему именно здесь?
Мужчина вздрогнул от неожиданности и удивлённо хмыкнул:
— Хороший вопрос. Может потому что это – мой дом.
— Но сон то мой! — поспешила возразить она.
— Сон?
— Ага. А разве не понятно?
— Это хорошо, — раздался облегчённый выдох и сияние вокруг мужчины стало едва заметным. — А то я уже подумал, что пернатые всей округи решили мне за что-то отомстить.
Она беспечно пожала плечами и подняла вверх раскрытую ладошку:
— А мне нравится.
Пушинки расправились, наполнились воздухом и принялись не спеша покидать взлётную площадку.
— Теперь мне тоже нравится. И больше всего то, что не нужно самому убирать птичий беспредел.
— Вы - перфекционист?
— Не уверен, — мужчина дунул и пушистые хлопья с её руки взмыли все разом, присоединившись к танцующим в воздухе собратьям. — Но в реальной жизни вы вряд ли бы вышли на улицу в таком виде.
— В каком это, таком?
Лицо собеседника по-прежнему казалось невозмутимым, но в голосе послышалось ироничное удивление:
— Балетная пачка и куча перьев на голове вас не смущает?
Девушка фыркнула:
— Какие у вас фантазии экзотические, — и смахнула с колен пух, под которым оказались пижамные шорты с розовыми слониками. Подняла взгляд и едва удержала смех, наградив собеседника оценивающим взглядом. — А вы, конечно, прибыли с подиума высокой моды?
— А что? — мужчина осмотрел себя, победил улыбку невозмутимостью и заглянул под простыню. Попытался и дальше играть равнодушие, но не выдержал и рассмеялся. — Главное в нашем деле – реклама! Даже в полном бреду не мог бы представить себя героем чьих-то эротических фантазий!
— Вы на что намекаете? — нахмурилась она и отвернулась, изобразив возмущение и спрятав довольную улыбку.
Сон ей уже нравился. Да и собеседник оказался симпатичным и забавным. Оглядевшись получше, поняла, что в комнате рассматривать нечего. Из мебели, только светлый платяной шкаф, около которого она сидела, и та самая табуретка, валявшаяся у окна. А декором служил портрет, сиротливо висевший на стене. Но рассмотреть человека, изображённого на фото, не получилось, и девушка потянулась к дверце.
Полировка покрылась рябью, и любопытная конечность утонула в недрах шкафа. Это вызвало такое удивление, что девушка невольно вскрикнула.
— Что? Больно? — раздалось встревоженно над ухом, и мужская рука скользнула вслед за её ладошкой, спасая непонятно от чего.
Его пальцы коснулись тонкого запястья, зелёный сгусток преодолел паутину и в один миг охватил руку девушки, устремившись вверх по телу. Она даже не успела испугаться, в отличие от хозяина протуберанцев. Вспышки на нём забурлили так сильно, что создали вокруг пары сплошной разноцветный кокон, и мужчина отшатнулся, изумлённо оглядывая свои ладони.
— Это что? Я весь такой неоновый? И давно?
— Не знаю. Я вас другим не видела. У вас… это… упало.
Она кивнула на его бёдра, куда свалилась простыня, и продолжила беззастенчиво рассматривать обнажённый торс, оправдывая любопытство логикой. В конце концов, кто придумал, что пялиться на голую статую в музее – это познание прекрасного, а любоваться настоящим, хорошо сложенным телом во сне - нет? До Геракла собеседник, может, и не дотягивал, но спортивный зал явно не обходил стороной.
В голове пролетела странная мысль и девушка прыснула от смеха.
— Не вижу ничего смешного, — обиженно пробурчал «недогеракл», плотнее завернулся в простыню и утонул в собственном излучении.
— Простите, не удержалась. Вы в этом наряде, как Олимпийский бог в хитоне.
— Не помню, чтобы над богами кто-то хихикал. Хотя! — карий взгляд прищурился, край простыни ловко залетел на плечо, и он повернул голову, заносчиво задрав нос. — Смотрите, какой ровный профиль – само совершенство! Может, я и есть бог Олимпа! Вот возьму и покараю всех насмешников!
Фырканье мужчины, отгонявшего пух от лица, вызвало очередную улыбку. А задорный взгляд, косившийся в её сторону и ждущий одобрения, заставил и вовсе рассмеяться, подняв примирительно ладошки вверх.
— Всё, всё, всё! Раскаиваюсь и признаю ошибку, о великий сын Зевса и Алкмены! Клянусь, что смех больше никогда не сорвётся с моих губ!
— Ну и зря. У тебя очень красивая улыбка, — вздохнул мужчина и посмотрел так добродушно, что разноцветные протуберанцы на его теле стали похожи на бесчисленные залпы фейерверка.
Она уже почти смутилась, не зная, что ответить, но маленькое пёрышко опять защекотало нос. От чиха взлетели даже те перья, что мирно лежали на полу, несмотря на то, что ладошка успела перекрыть поток вырвавшегося воздуха.
— Будь здорова.
— Спасибо.
— Чихаешь смешно, как котёнок. Аллергия на пух?
Она пожала плечами:
— Не знаю. А мы уже на «ты»?
Мужчина кивнул на её топ, едва прикрывавший грудь, и улыбнулся, поправив угол простыни, свалившийся с плеча:
— Мне кажется, в нашем положении, как-то глупо выкать.
— Согласна, — взгляд её остановился на дверце шкафа и пальчики вновь коснулись призрачной полировки. — А тебе ничего не кажется странным?
— Нет. А что не так?
— Мебель, иллюзорная, а перья настоящие.
— А ты большой специалист по сновидениям?
Девушка неопределённо пожала плечами и вздохнула:
— Не знаю. И это странно.
— Почему? Во сне нормально всё знать и ничего не помнить. Мой запас сведений вообще запечатан в четырёх стенах. В отличие от тебя – греки, боги.
— Да про Геракла само как-то всплыло. У тебя торс очень рельефный, вот и навеяло.
— Это сарказм или комплимент?
— В каком смысле?
— В самом прямом. Если исходить из того, что всё это – работа твоего подсознания, то на лицо – отсутствие логики. Поднимать на смех воображаемый идеал – очень странно.
Его словах не звучали оскорбительно, лишь ирония едва улавливалась в тоне. Но в девичьей душе вдруг возникла буря и попыталась взять управление эмоциями в свои руки, превратив ответ в колючий мячик.
— А с чего это, вдруг, ты себя в мои идеалы записал?
— Так это же твой сон, — осторожно возмутилась мужская логика и выстрелила красным протуберанцем.
— Но дом же твой. И может это ты меня придумал!
— Вряд ли. Мне блондинки нравятся.
Услышанное стало спусковым крючком и контроль над эмоциями потерялся окончательно. Девушка сама удивилась злости и ехидству, что вырвались изо рта клубком гадюк и полетели в сторону ни в чём не повинного собеседника.
— Кто бы сомневался! Особенно те, у которых из натурального – только мозги. И то куриные.
— Зато они на мужчин адекватно реагируют.
— Ах, я ещё и не адекватная? А ты! А ты! — в бешенстве воскликнула она, пытаясь вспомнить достойное оскорбление. Но не смогла и швырнула в мужчину горсть перьев. — Топай тогда отсюда! Понял? Ищи свой идеал в другом сне!
Но собеседник явно не собирался никуда уходить. И даже напротив, уселся поудобнее, вытянул ноги и демонстративно закинул угол простыни на плечо, спокойно возразив:
— И не подумаю. А кому не нравится, насильно не держу.
— Да пожалуйста! — подскочила девушка и рванула к выходу.
Подчиниться внутреннему тайфуну показалось естественным. Но резкий порыв воздуха взметнул пуховое покрывало, перья закрутились в безумном торнадо и сбили с ног возмутительницу спокойствия. Приземлили в руки незнакомца и заставили спрятать лицо на его плече, чтобы спастись от пушистой вьюги.
За спиной раздался грохот закрывшейся двери и в комнате воцарилась безмятежность. Но в душе продолжал полыхать огонь, и она расплакалась, не понимая причины. Осколок какой-то боли полоснул душу, врезался в плоть и перекрыл путь истерике, но слёзы полились градом.
Мужчина нерешительно обнял её и тихо спросил:
— У тебя что-то случилось?
— Не знаю, — помотала она головой. — Но мне очень плохо, — шмыгнула носом и пересела с его колен на пол, вытирая остатки минутной слабости на щеках.
— Я так и понял. Мне кажется, в реальной жизни ты давишь эмоции. И наверняка на это есть причины. Но нервам нужна разрядка, вот они и расслабляются, пока спишь. Прости, сам не понимаю, зачем наговорил ерунды.
— И ты меня прости. Мир? — она подала ладошку и грустно улыбнулась.
— Я всегда за мир.
Зелёная змейка мигом отреагировала на слияние рук и опутала их сияющим туманом, который уже не пугал. Они сплетали пальцы и с интересом наблюдали за свечением, которое чутко улавливало и повторяло каждое их движение.
— А может ты и правда бог? —нарушила она тишину шёпотом.
Он рассмеялся и стряхнул с её головы пух:
— Если только местечковый!
Девушка с сожалением проводила змейку, нырнувшую в его тело и посмотрела в медовые радужки, искренне удивившись:
— Почему?
— Да потому что сижу на одном месте и даже не знаю, что находится за этими стенами.
Мужчина пытался иронизировать, но во взгляде мелькнула безысходность. И его состояние передалось ей. Сон уже не казался забавным приключением, наполненным волшебством. В голове сгрудилась куча правильных вопросов, но стоило лишь задуматься, чтобы озвучить хоть один, формулировка рассыпалась, превращаясь в набор непонятных закорючек.
И она спросила единственное, что пришло на ум:
— А откуда ты знаешь, что твой дом именно здесь?
— Наверное, оттуда же, откуда ты знаешь о древней Греции, — он упал навзничь и утонул в пушистом покрывале. Закинул одну руку за голову, а другой хлопнул себя по груди. — Приземляйся, не вечно же сидеть. Обещаю, приставать не буду.
— А я так надеялась! — поддержала она шутку и улеглась рядом, воспользовавшись его плечом, как подушкой.
Перья и пух по-прежнему кружились в танце, приземлялись, взмывали к потолку и возвращались, совершая круг бесконечности – замкнутый и бестолковый, как те мысли, что захватили лежащих на полу. И молчание было тому подтверждением.
Сначала девушка пыталась размышлять о том, можно ли уснуть во сне, но быстро отмахнулась от глупого вопроса. Потом поискала в памяти информацию про людей – светляков, и не найдя, рассерженно дунула на перья, удобно устроившиеся на её лице.
Мужчина заметил её нервозность, слегка приобнял и попытался успокоить, качнув за плечо:
— Всё когда-нибудь заканчивается. И даже сон. Наступит утро, проснёшься…
— А ты? — в серых радужках заблестело беспокойство, она приподнялась и с надеждой посмотрела в его глаза. — Ты тоже проснёшься?
— Я? — он хотел ответить, но улыбнулся и прищурился. — Кстати, так не честно! Ты исчезнешь, а я так и не узнаю, почему надо мной смеялась красивая девчонка.
— Над тобой? — она замерла удивлённо, но озарение засияло на лице, и улыбка тронула губы. — А! Ты про Геракла? Рассказать?
Медовый взгляд одобрительно хлопнул ресницами и пальцы тронули её волосы. Захотелось закрыть глаза и почувствовать его ладонь, зарывшуюся в копну волос на затылке. Но туго стянутый хвост напомнил о себе и призвал к соблюдению приличий. Поэтому ничего не оставалось, как вернуть голову на мужское плечо и начать экскурс в историю.
— Хорошо, слушай. Легенда гласит, что юный Геракл очень хотел стать героем и мечтал совершить подвиг. В восемнадцать лет он отправился на охоту за Киферонским львом, нападавшим на стада Амфитриона и его соседа, царя Феспия.
Она рассказывала и рассматривала голубое свечение, бесконечно струившееся по рельефу мужского торса. Бесконечно? Губы сжались и взгляд остановился на центре груди, где паутинка зияла дырой, по краям которой болталась рваная бахрома. И в этот момент из ниоткуда возник туман. Белая пелена заполнила место разрыва и попыталась подстроиться под основной фон, но цвет получился грязным и блёклым.
Призрак догадки мелькнул в голове, но остался неопознанным, сбитый с толку вопросом извне.
— Ты чего замолчала? Забыла, что дальше?
— Уже вспомнила, — поторопилась она ответить и продолжила, не сводя взгляда с заплатки. — Лев соорудил себе логово на горе Геликон, у подножия которой стоял город Феспий. И в этом городе царило веселье. Феспийцы постоянно что-то праздновали и увлекались любовными играми около статуи их покровителя Эроса.
Голос хмыкнул ей в макушку и наигранно возмущённо прервал:
— Ну да, что же ещё делать, пока дикий кот стада прореживает?
— Какой ты зануда! – ткнула она осторожно в туман и быстро отдёрнула палец, потому что зелёная змейка моментально обвила его. Это успокоило и отвлекло.
— Почему зануда? Может я – материалист. Была бы у твоих феспийцев ипотека и пара машин в кредит, они не только льву накостыляли за порчу продуктовых инвестиций, но и Эроса заставили бы деньги зарабатывать.
— Может быть. Но у них и своих проблем хватало. Например, царь Феспий имел пятьдесят дочерей.
— Сколько?
— Пятьдесят.
— А жён?
— Одну – Мегамеду.
— Она почкованием, что ли, размножалась? – рассмеялся мужчина.
— Почему? — не поняв логики, удивилась она, продолжив играться с зелёной проказницей. — Может двойняшки всегда рождались. Но проблема не в их количестве, а в том, что дочки славились весёлым нравом, как и остальные феспийцы.
— Даже не удивлён. Мне уже жалко Феспия. Я бы на втором десятке из этого дурдома сбежал.
— А как он убежит, если правитель? Да и ответственность. Боялся, что дочери выберут плохих женихов.
— Ему бы этот гарем в одни руки сдать – оптом, и не мучиться.
— Всё больше убеждаюсь в том, что ты жил в то время в Греции.
— Почему?
— Да потому что Феспий так и сделал.
Она попыталась тронуть один из протуберанцев, вспыхнувший синим, но тот удивлённо замер, поменял цвет на розовый и смущённо юркнул в складку простыни.
И девушка продолжила:
— Он решил, что хочет иметь красивых и здоровых внуков. Пригласил погостить Геракла, который проводил все дни, охотясь на льва. И в знак признательности предложил тому разделить ложе со старшей дочерью. А каждую следующую ночь к Гераклу приходили её сёстры, пока не перебывали все. Хотя, нет. Одна отвергла навязанного отцом любовника. Но остальные сорок девять благополучно забеременели и подарили Феспию внуков.
— Ну, что сказать? Молодец парень – отработал проект на отлично. Мало того, что многодетного отца уважил, так ещё и себе пиар на будущее сделал. Да ему за такой креатив памятник из чистого сахара надо поставить, а ты смеёшься.
— Понимаешь, есть другая версия этой легенды. И в ней говорится о том, что Геракл познал всех дочерей Феспия за одну ночь.
— И что? Судя по их образу жизни – привычное мероприятие и не более. Мало ли, как он их там познавал.
— Ты забыл? Девушки потом родили Гераклу сыновей.
— То есть, залетели они все в одну ночь? Это какой надо иметь…запас прочности! Да уж, кролики нервно курят в сторонке.
— Вот ушастым я его и представила.
— А ты, оказывается, злая? Вместо того, чтобы проявить сочувствие к герою, которому всю ночь пришлось работать, не покладая…темперамента, сравнила с зайцем и высмеяла! Не стыдно?
— Ты тоже не одуванчик лекарственный – кредит на них повесить хотел. Ещё неизвестно, что хуже. Кстати, а у тебя есть ипотека?
— Судя по моей одежде, вернее, её отсутствию – не одна.
— Так ты – не занудный материалист, а завистливый голодранец?
— Ты меня раскусила. Только не всё так прозрачно, как может показаться. У тебя вот пижама есть, но слоники на ней нарисованы точно не золотом, а моя простыня, может, уникальная и тянет на целое состояние.
— Это почему? — она сдула перья, удобно примостившиеся на мужской груди и тронула белую ткань, покрытую голубым светом. — Обычная вроде.
— А ты кусни, она съедобная!
Девушка и правда приоткрыла рот, намереваясь попробовать простыню на вкус. Но серые радужки сверкнули и глаза мстительно прищурились. Мужчина рассмеялся и поспешил откатиться подальше и сесть, потому что пух полетел в его сторону. Не обращая внимания на атаку, попытался вернуть «хитону» приличный вид, но запутался, чертыхнулся и просто завязал углы ткани на талии. Поднял смеющийся взгляд и возразил:
— Что сразу драться? Обычный маркетинговый ход. Представляешь, я ещё не озвучил всю многофункциональность простыни, а ты уже заинтересовалась!
— Ну всё, маркетолог, сейчас ты у меня получишь! — воскликнула она и усилила наступление.
Тонкие пальчики сгребали с пола невесомую массу из перьев, лепили мячик и запускали в противника, который делал тоже самое. Пуховые «снаряды» не достигали цели, рассыпались в воздухе и наполняли пространство белой кутерьмой и смехом двух голосов.
И в самый разгар дурашливого веселья, девушка сморщилась и чихнула, едва успев прикрыть рот ладошкой. Попыталась продышаться, но в носу нестерпимо засвербело, мозг зачесался и слёзы брызнули из глаз.
Пожелав здоровья в сотый раз, мужчина перестал отгонять от её лица пух, испуганно заполыхал всеми цветами радуги, и принялся расчищать пространство вокруг. Но это уже не помогало. Попытки открыть окно или дверь тоже не увенчались успехом, потому что пальцы не смогли ухватить иллюзию. А девушка заливалась слезами, тёрла глаза и задыхалась. Он схватил её за плечи и начал трясти, умоляя проснуться. Но кто бы ещё знал, как это сделать.
Она успела подумать, что смерть во сне – не самое лучшее, и провалилась в чёрный туман.