Глава 32 «Без лица»

Ночь не принесла облегчения. Я легла в своей постели, рядом сидела Ленка, дожидаясь, пока я усну. Я не заметила, как она ушла. Видимо, когда уже уснула.

Но во сне я снова оказалась на улице. Я стояла посреди пешеходного перехода, и воздух вокруг был странно вязким. Город будто вымер. Ни одного звука. Ни машин, ни людей. Только я — в тонкой пижаме, босиком, посреди серой асфальтовой пустыни.
И вдруг... Фары.

Из темноты, как из чернильной пустоты, вынырнула машина. Чёрная. Блестящая. Совсем как та, что чуть не сбила меня. Она ехала беззвучно. Даже шины не скрипели. Только свет фар разрывал тьму. Я не могла двинуться — ноги будто вросли в землю. Парализована. Как в детстве, когда снились чудовища.
Машина замерла в нескольких метрах.

Дверь открылась. И вышел человек. Высокий. В длинном пальто.
Без лица.
Точнее — там было что-то, но вместо глаз — чёрные провалы. Рот — как стертая линия. Он шёл ко мне медленно, и я не могла закричать.

В руке у него — белый конверт. Как тот. Я смотрела на этот лист, и сердце в груди колотилось, готовое выпрыгнуть.
— Зачем… — попыталась я прошептать. — Кто ты?

Он протянул мне конверт. Я взяла. Развернула. На бумаге всего одна строчка:
«Ты знала. Всегда знала.»

И тут я проснулась.
Вся в поту. Одеяло скомкано. Пульс — как после бега. Комната была пуста. Ночь продолжалась. А в голове стучала одна фраза:
Ты знала. Всегда знала.

Утро началось с кофе, дрожащих рук и неприятного осадка внутри. Я так и не смогла уснуть снова. Просто сидела в тишине, прислушиваясь к каждой тени за окном.

Ленка встала рано, как по расписанию. Даже не пришлось звать.
— Ты выглядишь… как будто тебя переехал каток, — сказала она вместо приветствия.
— Мне снился сон, — прошептала я, и голос показался чужим.
— Ну, конечно. Время страшных знаков. Что там было на этот раз? Мертвый Алексей в кровати? Или я в образе ведьмы?

Я не засмеялась. Ленка замолчала и присела рядом.
— Серьёзно?
Я кивнула.
— Чёрная машина. Он без лица. Конверт. Надпись: «Ты знала. Всегда знала.» И всё. Я проснулась.
— Ужас. А ты не хочешь к психологу? К другому, не к Сергею?

Я бросила в неё подушку.
— Ладно, ладно, — подняла руки она. — Но если серьёзно… Что ты почувствовала?

Я замолчала. Вскипел чайник. Я налила воду в кружку, не глядя, машинально.
— Он был без лица. А значит… я не знаю, кто он. Я не знаю Алексея. Или… кого-то. Может, себя?
— Хм. Человек без лица. И фраза — "Ты знала". То есть ты будто сама себя обвиняешь?
— Не знаю. Это как будто я всю дорогу закрывала глаза. На какие-то знаки, моменты, интуицию… И только теперь всё начало всплывать. Но что именно — я не понимаю.

Ленка вздохнула и села на подоконник.
— А может, ты всё это и правда знала. Просто не хотела признавать. Знаешь, как в романах: "всё было перед её глазами, но она не видела..."
— Спасибо, очень вдохновляюще, — пробурчала я.

Она хмыкнула.
— Настя, ну ты сама понимаешь: твой мозг тебе подкидывает шифры. Осталось только расшифровать.
— Лен, я боюсь.
— Я знаю. Но теперь ты не одна. И… ты уже слишком далеко зашла, чтобы вернуться назад. Пора понять, что именно ты знала.

Я смотрела в окно и думала: а вдруг Ленка права?
Может, правда — я всё знала. Просто боялась в это поверить.

— Пора понять, что именно ты знала, — повторила Ленка, уставившись в кружку, словно там скрыт ответ.

Я кивнула, но где-то внутри всё сжалось в комок. И в этой тишине, вдруг — будто что-то щелкнуло. Образ. Отрывок. Картинка из другого времени. Я сидела под столом. Маленькая. Наверное, лет пять. Под кухонным столом, в мамином доме. Пряталась. Зажав уши, чтобы не слышать, как кто-то кричит в другой комнате.
Голос был мужской. Я его боялась.

Мама просила его уйти. Он требовал, чтобы она «не прятала меня». Потом захлопнулась дверь. Я вылезла, вся в слезах. А мама сказала:
— Всё хорошо, малышка. Он больше не вернётся.
Я тогда не спросила — кто он. Просто обняла её.

Теперь я вспоминала это… и понимала: не впервые я кого-то теряю внезапно и бесследно. Только тогда это было облегчение.
А сейчас — агония неизвестности.

— Настя? Ты как?
— Вспомнила кое-что… — прошептала я. — Детство. Стол. Голоса. Мама. Мужчина. Он кричал, что она «прячет меня». Ленка… я это вытеснила полностью. Как будто этого никогда не было.

Ленка медленно поставила кружку.
— Думаешь, это связано?
— Я не знаю. Но чувство… такое же. Как будто я снова в темноте под столом.
И никто не говорит правду.