Рай Дина. Часть 19. "Отведу беду. Сам к ней пойду".

Предыдущая глава здесь https://www.stranamam.ru/post/14842872/

Просто так покидать Сэма Дин вовсе не собирался. Однако постарался убедиться, что брат не интересуется «мажорным» Дином. Точно. Видимо, теряет хватку. Опять. Тот не стал уточнять, откуда машина, где сейчас двойник. «Неужели, Сэмми, я тебе настолько не понравился», думал Дин, обходя владенья Сэма, точнее рабочее здание офиса в час, который очень любят призраки, — за час до полуночи. Сэм же, умничка, обежал его чуть раньше с датчиком излучения призраков, но ничего не обнаружил.

Сэм просидел сегодня гораздо дольше своих сотрудников, в очередной раз переворачивая данные своих и сотрудников влившейся компании. Снова и снова, и снова. Тупик.

Велл после сегодняшнего происшествия так же не торопилась домой. Несмотря на то, что её чувства к шефу несколько охладели, она очень переживала за его жизнь. И её огорчение при известии о его гибели от полиции было близко к отчаянию. А восторг от его «воскрешения» был искренним и принёс невероятное облегчение. Она спустилась уже в холл. Шефу она по-прежнему не нужна. Присев на кожаный диван, она смотрела на постепенно пустеющие улицы и на спускающийся сумрак. Верхушки зданий обагрялись лучами заката, но мрак пожирал их снизу. Может, пора покинуть компанию? Но ей нужна стабильная и хорошо оплачиваемая работа. Иначе малыша ей не отдадут.

Дин долго наблюдал то за одним, то за другим, перемещаясь будучи невидимым, стремительно, со скоростью одного моргания. Со своей невидимостью он освоился совсем недавно, проникнув в здание мимо охраны, и едва не спалился, когда, потеряв контроль на доли секунды, материализовался.
В очередной раз переместившись в кабинет Сэма, он не выдержал:
— Иди спать, Сэм. Всё же ты в тупике, — он не знал, услышит ли его брат. Со слов Кристиана, вряд ли. Не слышат люди своих Ангелов, не желают видеть знаки. Но Сэм — медиум. Слышал, не слышал, а импульсу покинуть здание немедленно он поддался. Так как раздражение от бесплодных поисков копилось. Он резко поднялся, накинул куртку, закрыл кабинет и быстро спустился вниз, в холл.
Велл уже стояла у стеклянных дверей.
— Вас подвезти домой? — вежливо спросил Сэм. Пусть он и не собирался этого делать. Скорее из вежливости. Велл неопределённо мотнула головой, сделала шаг к выходу.
— В приют поздновато, — попытался он продолжить. Время действительно было уже позднее. Девушку, недавно пережившую немалый ужас, но нашедшую в себе силы выйти на работу, стоило поддержать.
— Как там малыш? — от самого этого вопроса у Сэма вдруг сбилось с ритма сердце, и он не хотел вникать почему.
— А, Дин, — девушка улыбнулась ни столько шефу, сколько собственным мыслям, — он замечательный.

И они наконец, к удовольствию Дина, покинули здание. Ангел-стажер с облегчением наблюдал за этой парочкой. Как минимум от одного из них зависит судьба его сына.
Проводил их взглядом и пошёл шляться по этажам, забавляя себя игрой — «видим-не видим» в отражениях. Чуть не свёл с ума охранника, который первое «мелькание» счёл глюком. От второго чуть не поперхнулся пончиком. На третьем расплескал с руганью кофе. Вытирая горячий напиток, который ему едва не стоил рабочей клавиатуры, охранник проклинал глючную технику.
Дин, как и Сэм, не знал, что искал. Но мог чуть больше и быстрее. Весьма удивили кабинеты «новых» сотрудников. Все одинаковые, с одинаковой «начинкой»: столы с компьютерами, органайзерами, наборами канцелярии. И девственно чистыми урнами, словно они не в рабочих кабинетах стоят; ни фантика в них не валялось. Очень интересные сотрудники.

Ещё один момент заинтересовал. Первоначально в договорах в разрез с нормативными актами новые работники просто таки настаивали на кабинетах на первом этаже правого крыла здания. Но Сэм «запихнул» их куда принято было в таких учреждениях: средние и верхние этажи. Что же так заинтересовало их на нижних этажах, которые больше подходят под склады или архивы, чем большинство помещений, в принципе, на этом этаже и являлось.
Что ж… Вперёд и вниз.

Дин спустился и прошёлся по ним. Ничего. Ничего особенного. Но вот ниже… На этом уровне, а точнее именно под этими помещениями не было ни подземных гаражей, ни каких-либо подвальных помещений. Но Дин чувствовал под ними бездонную глубину, которая едва спрятана перекрытиями полов. Что это как объяснить? Если кто помнит свои ощущения в реке, проплывая над глубиной, то помнит чувство, зовущее туда, но удерживает страх даже от желания нырнуть. Глубина подобна высоте и манит, и затягивает, приводит к первородному страху. Любопытство — гибель, но тяга сильней. Это Дин здесь и ощутил. Чертежи и проекты здания он осмотреть успел. И точно знал, что никаких старых и замурованных подвалов здесь нет. Но стойкое ощущение глубины. Причём вековое.
Охотник-Ангел ещё не приобрёл стойких навыков обращения с сосудом, тем более не знал, что его ждёт внизу. Может, просто канализация или грунт. Он аккуратно и с удобством расположился в одной из подсобок и… И покинул сосуд. Стал как призрак и нырнул вниз. На зов глубины.

Он не увидел ни канализации, ни грунта. Его взору предстало иное. И появился закономерный вопрос: а в глубину ли он нырнул? Казалось, он переместился в другое здание, других веков и времён. Только чувствовал: здание всё тоже. Объяснить увиденное он был не в силах. Как такое здесь могло быть вообще? Больше походило на старый лондонский театр, но Дин никогда в них не был, а потому и сравнивать не с чем. Лохматые шторы, портьеры, гобелены, разваливающиеся от тлена. Трухлявая мебель, выщербленные стены. Странный зал со сценой. У первых рядов маленькие, очень маленькие столики. Видимо, для удобства особо привилегированных особ. Отдельная ложа наверху, всего одна. Коридоры узкие, очень узкие, ещё хуже, чем в дешёвых мотелях. Когда он проходил по ним, было желание повернуться и продвигаться вперёд бочком. Комнаты как коморки с хламом. А в иных всю площадь занимали кровати с балдахинами. Ничего нелепее Дин в жизни не видел: комната в комнате, завешенная тряпками. Но не это повергло охотника в ужас. Удивляло, да и очень, но не ужасало. Запах. Он здесь особенный. Нет ни тлена, ни плесени. Отнюдь. Именно по нему Дин понял, почему этого здания нет и не может быть в природе. Здание-призрак? Очень похоже. Оно сгорело. Дотла. Жар здесь был таким чудовищным, что лопались камни. Жар пламени, само пламя Дин словно видел и ощущал сейчас. Становилось тяжело дышать, успокаивало одно — он Ангел и сейчас бестелесный. Стены, мебель, лохмотья тканей — всё было бурого цвета, как с налётом запёкшейся крови. Казалось, вот-вот по краям ещё бегут огоньки-искорки пламени. Но запах. Гарь особого свойства. Сера. Здесь горела и сера. Пахло. Нет, ею смердило, и всё было пропитано насквозь. Ад. Он прикоснулся к этому месту. Он точно побывал здесь. «Першит в горле, дайте воды!» Дину хотелось кричать и вырваться отсюда, но любопытство губит, а здесь ещё опять на кону жизнь Сэма. Но вырваться обратно на воздух он если и хотел, то не успел. И закричать не мог. Душу словно распяли на цепях снова, вонзив в неё крюки, и рвали, вытягивая в разные стороны.

— Куда собрался, Ангелочек? Вот сюрприз так сюрприз, — услышал Дин жуткий, по-старчески скрипучий, с перекатами по стенам, голос.
— Давненько я с вашим братом не развлекался. Ох, давненько. К сосуду можешь не спешить. Ошмётки теперь нескоро соберёшь.
Это было каким-то кошмаром, но Дин мог проследить внутренним взором, — или это новая способность Ангела? — кто б его предупредил. Но он мог увидеть, — лучше бы не видел, — сосуд. Его сосуд истекал кровью, ломались кости, и он оседал бесформенной массой со стула, на который Дин его усадил.
— Кас, — сорвалось с губ, — помоги!
К кому он мог ещё обратиться, к кому взывать? Кристиан. Мог ли он восстановить сосуд и выдернуть его из передряги. Дин не знал ни сил его, ни возможностей.
— Кастиил, умоляю… Пожалуйста! Помоги!
Но вдруг эхом в его затуманенном болью мозгу всплыли слова: «Я приду, когда твоя молитва будет истинной». А Дин не помнил ни одной. Да и забываются они в современном мире. Люди просто требуют исполнения своих желаний, забывая о силе молитв, прошедших века и столетия. Но псалом, — откуда он его знал? — может, из фильмов, это неважно. Дин читал его, не понимая от боли, молится ли он или прощается:
Если я пойду и долиною смертной тени,
Не убоюсь зла,
Потому что Ты со мной;
Твой жезл и Твой посох-
Они успокаивают меня.
Не для Бога, эти строки для друга, но слышит ли он?
— Молю! — Дин думал, что он кричит, но с его уст сходил лишь хрип.
Свет погас.