Чужая невеста. Трудный возраст

В квартире пахло свежей краской и чем-то чужим.

Алена задумчиво гладила стены, еще влажные от свежего ремонта:

- А где вся наша мебель? Где бабушкин книжный шкаф? Зачем вы все выбросили?

Люба открыла было рот, чтобы рассказать ей правду. Но подумав, не стала пачкать воспоминания девочки об отце.

- Поизносилась мебель. Новое все купим! Идем. – она обняла ее за плечи и распахнула дверь в детскую.

У окна стоял добротный широкий стол со множеством ящичков, на глянцевой крышке красовался календарь с фотографией популярной группы. В углу, небольшой раскладной диван, обитый плюшем, совершенно нелепой расцветки. Прибитая на ядовито-зеленой стене рейка, ждала, когда на нее повесят ковер.

- Нравится? – Люба осторожно смахнула с плеча Алены невидимую пылинку.

Надя с разлету плюхнулась на плюшевый диван:

- Очень нравится, мама!

Ремонт не был закончен. Левон и Люба успели навести порядок лишь в двух комнатах. Тюки с товаром так и были свалены в углу. Левон предложил:

- Может кладовую соорудим? Так нэльзя оставлять. Нэхорошо.

Любу осенило:

- Слушай! У нас же гараж есть. Витьке-покойнику от отца достался, запорожец он сразу продал, а гараж так и пустует. Вот его под склад и приспособим!

2

Кавказец-Левон быстро оброс нужными связями на рынке, и очень скоро Люба стала хозяйкой собственной торговой точки.

Деньги текли не рекой, они обрушились лавиной.

Надя и Алена щеголяли в самых модных и дорогих нарядах, какие только можно было достать.

Как раз в это время отменили школьную форму и девчата одевались кто во что горазд. Порой педагоги ошарашенно наблюдали, как, покачивая бедрами, старшеклассницы шествовали по коридору в прозрачных блузах на голое тело. После уроков, бывшие пионеры уже не спешили собирать макулатуру, они собирали окурки за школой и отнюдь не для того чтобы выбросить их в урну…

Вечерами под грибочками детских площадок собирались разношерстные компании. Дымили, бренчали на гитарах, что-то пили.

Осенняя мгла кутала многоэтажки, один за другим зажигались в окнах огни. Надя возвращалась из музыкальной школы. Она боязливо прошмыгнула мимо кучки шумных подростков, устроивших попойку во дворе соседнего дома и вдруг приметила знакомую куртку.

- Алена? – Надя с удивлением узнала сестру, сидящую верхом на коленях рослого парня.

- Тебе чего? – раздраженно отозвалась она.

- Пойдем домой! Поздно уже.

- Отвянь! – громко чавкая жвачкой бросила Алена в темноту.

Надя немного постояла, и расстроенная поплелась домой.

Девочка долго сомневалась рассказывать ли матери про компанию, в которую попала сестра, но ее дилемма разрешилась сама собой…

4

Люба бойко заворачивала цветастые кофточки в прозрачные пакеты, когда к ней подошла Лариса Петровна – школьная учительница Алены.

- Здравствуйте, Любовь Алексеевна!

- Добрый день! – Люба отвлеклась от своего занятия и переключила внимание на женщину:

- Могу я Вам что-нибудь предложить? Чем интересуетесь? – Люба затараторила, стараясь угодить Аленкиной «классной».

- Вами я интересуюсь. Неделю не могу вас дома застать.

- Что-то случилось?! – Люба всполошилась.

- Алена месяц в школе не появляется. Недавно встретила ее на улице, расспросила, почему в школу не ходишь? Она мне ответила, что вы не пускаете, заставляете ее на рынке работать. Я конечно засомневалась, но она так искренне это говорила. – Лариса Петровна пристально смотрела на ошарашенную Любу.

- Что это Вы такое говорите! Алена каждое утро уходит в школу, а на рынке она и не появлялась никогда. Одна я здесь толкусь.

- Так вот, информацию до вашего сведения я довела. Займитесь воспитанием дочери, пока не поздно. Девчонка она не глупая, жалко будет, если из школы исключат…

Люба сняла с вешалки вельветовое платье и, свернув его, сунула в сумку учительницы:

- Спасибо Вам, Лариса Петровна, за участие! Могу я рассчитывать на вашу помощь?

Женщина глянула в сумку:

- Чем смогу – помогу. – и зацокала сбитыми каблучками по базарной площади.

4

Вечером состоялся неприятный для всех разговор.

Люба раньше не повышала голос на Алену, если на Надьку она нет-нет покрикивала, да и шлепнуть могла – своя все-таки. Алену никогда. Где-то в глубине души, она боялась – не простит. Невидимый барьер чужой крови всегда стоял между ними, с возрастом он становился все выше и прочнее…

Алена вошла в квартиру и привычным движением бросила белую куртку в угол прихожей, заметив свет на кухне она спросила сестру:

- Мать не спит?

Она уже собиралась нырнуть в свою комнату, когда Люба позвала ее:

- Алена, иди сюда!

Девочка дыхнула в ладошку:

- Пахнет. – и начала шарить по карманам в поисках жвачки.

- Я долго буду ждать? – Люба вышла в прихожую и поморщилась. От дочери разило табаком и пивом.

- Да ты пьяная! – она схватилась за голову.

- Первый раз попробовала! - оправдывалась Алена.

- Значит я тебя на рынке работать заставляю! И в школу ходить запрещаю! Так да? – Люба зло смотрела на дочь.

- Настучала… - буркнула она себе под нос.

- Бессовестная! Учиться – это твоя единственная обязанность и будь добра исполнять ее! Или мне придется принять меры!

- И что ты мне сделаешь?! – Алена подбаченилась, и гордо, задрав подбородок, пристально смотрела на Любу.

- Пока я тебя кормлю, ты обязана слушаться меня, а иначе вышвырну из дома! Пойдешь работать, раз взрослая стала!

- Из моего собственного дома!? Да кто ты такая? Ты здесь никто! Это моя квартира и моего папы! А ты вали в свою тьму-таракань и туда мужиков води! Кто тебя сюда звал? Навязалась на нашу голову, может если бы не ты, отец до сих пор живой был!

- Неблагодарная... Это ведь из-за тебя я судьбу свою искалечила! Тебя, кроху, пожалела, потому и пошла за твоего отца! – глаза Любы застилали слезы.

- Не ври! Я помню, что отец про тебя говорил! Теперь-то мне все понятно!Думаешь мы маленькие и ничего не замечали, как ты с тем деревенским в кустах валялась! Теперь вообще армянина домой притащила, да он, если хочешь знать, приставал ко мне! – синие глаза Алены горели холодным огнем.

- Я тебе не верю. – ровно произнесла Люба.

- Конечно! Тебе мужики дороже! Потаскуха! – девочка выкрикнула обидные слова прямо в лицо матери, обдав ее ненавистным запахом перегара.

Не помня себя от ярости, Люба замахнулась и полоснула мерзавку ладонью по лицу, размазав по щеке яркую помаду.

Всхлипывая и утирая слезы, Алена со злостью выкрикнула:

- Вот вы и показали себя, тетя Люба!