Чужая невеста. Душа на ветру
1
Джамиля никому не сказала, что ходила топиться. Соврала, что запуталась в тине и не смогла выбраться.
Прибегавшая докторица баба Шура, почти глухая на оба уха, поводила стетоскопом по голой спине Джамили и заверила, что все в порядке. На том и успокоились…
Только Люба знала истинную причину поступка Джамили, но и она молчала, отмахиваясь от покусывающей совести, как от назойливой мухи.
Вечером она долго смотрела в соседское окошко, ловила каждое движение людей за ажурной занавеской. Когда свет в окне погас, Люба отвернулась к стене, сердце разъедала жгучая ревность. И она плакала от беспомощности, представляя, как Ваня сейчас обнимает и целует жену.
Но там, за нарядной кружевной завесой, происходили совсем другие события…
Джамиля села на сундук в их с Ваней спальне, смуглыми пальцами она теребила подол фартука:
- Я все знаю… Про вас с Любой. – она старалась как можно четче произнести эту короткую, но такую тяжелую фразу.
Иван покраснел, будто его обдали кипятком. На лбу выступила испарина.
- Джамиля, да только пару раз и было… и больше никогда… - и тут его обожгла мысль: «Значит она топиться ходила, а про тину соврала!»
Ком подступил к горлу, Иван вспомнил, как впервые встретил Джамилю, там на афганской земле она была для него путеводной звездой, цветком в пустыне. Она выхаживала его раненного, она спасала его от ловушек хитрых душманов.
Там вдали от родины эта маленькая женщина смогла стать для него семьей, а он такой большой и смелый не смог уберечь ее от бабской подлости и собственной похоти.
Ваня упал на колени и обнял ноги жены:
- Прости! Прости!
Хлопнула дверь и по дому разнесся топот детских ног. Джамиля вырвалась из цепких мужниных объятий:
- Перестань, Расул увидит. – и смахнула слезы углом фартука.
- Ты простишь меня, Даша? Клянусь, никогда больше не обижу тебя! – Иван по-прежнему стоял на коленях.
- Клянись Аллахом, что больше никогда не увидишься с ней!
- Клянусь Аллахом! – Иван произнес клятву и перекрестился, но тут же осекся и стукнул себя по лбу.
Легкая улыбка мелькнула на лице Джамили:
- И вашим и нашим! Вот в этом ты и весь, Ваня, мусульманский месяц надел, да крест православный не снял…
2
Ивану было тяжело видеть Любу, да и Джамилю такое соседство тяготило.
Он спешно искал место в соседних деревнях, куда бы можно переехать всей семьей, вместе с Зинаидой.
В 50 километрах от Фадеевки, находилось село Белозерское, где Иван нашел работу на конезаводе:
- Вот эта работа по мне! С детства лошадей люблю! – радостный он делился с женой.
Иван забивал окна опустевшего дома, Люба из-за забора наблюдала за ним, теплый ветер надувал пузырем ее юбку и сушил выступавшие мелкие слезы…
Продолжение следует...
Джамиля никому не сказала, что ходила топиться. Соврала, что запуталась в тине и не смогла выбраться.
Прибегавшая докторица баба Шура, почти глухая на оба уха, поводила стетоскопом по голой спине Джамили и заверила, что все в порядке. На том и успокоились…
Только Люба знала истинную причину поступка Джамили, но и она молчала, отмахиваясь от покусывающей совести, как от назойливой мухи.
Вечером она долго смотрела в соседское окошко, ловила каждое движение людей за ажурной занавеской. Когда свет в окне погас, Люба отвернулась к стене, сердце разъедала жгучая ревность. И она плакала от беспомощности, представляя, как Ваня сейчас обнимает и целует жену.
Но там, за нарядной кружевной завесой, происходили совсем другие события…
Джамиля села на сундук в их с Ваней спальне, смуглыми пальцами она теребила подол фартука:
- Я все знаю… Про вас с Любой. – она старалась как можно четче произнести эту короткую, но такую тяжелую фразу.
Иван покраснел, будто его обдали кипятком. На лбу выступила испарина.
- Джамиля, да только пару раз и было… и больше никогда… - и тут его обожгла мысль: «Значит она топиться ходила, а про тину соврала!»
Ком подступил к горлу, Иван вспомнил, как впервые встретил Джамилю, там на афганской земле она была для него путеводной звездой, цветком в пустыне. Она выхаживала его раненного, она спасала его от ловушек хитрых душманов.
Там вдали от родины эта маленькая женщина смогла стать для него семьей, а он такой большой и смелый не смог уберечь ее от бабской подлости и собственной похоти.
Ваня упал на колени и обнял ноги жены:
- Прости! Прости!
Хлопнула дверь и по дому разнесся топот детских ног. Джамиля вырвалась из цепких мужниных объятий:
- Перестань, Расул увидит. – и смахнула слезы углом фартука.
- Ты простишь меня, Даша? Клянусь, никогда больше не обижу тебя! – Иван по-прежнему стоял на коленях.
- Клянись Аллахом, что больше никогда не увидишься с ней!
- Клянусь Аллахом! – Иван произнес клятву и перекрестился, но тут же осекся и стукнул себя по лбу.
Легкая улыбка мелькнула на лице Джамили:
- И вашим и нашим! Вот в этом ты и весь, Ваня, мусульманский месяц надел, да крест православный не снял…
2
Ивану было тяжело видеть Любу, да и Джамилю такое соседство тяготило.
Он спешно искал место в соседних деревнях, куда бы можно переехать всей семьей, вместе с Зинаидой.
В 50 километрах от Фадеевки, находилось село Белозерское, где Иван нашел работу на конезаводе:
- Вот эта работа по мне! С детства лошадей люблю! – радостный он делился с женой.
Иван забивал окна опустевшего дома, Люба из-за забора наблюдала за ним, теплый ветер надувал пузырем ее юбку и сушил выступавшие мелкие слезы…
Продолжение следует...
+220 |
![]() |
95 комментариев |
Комментарии
↑ Перейти к этому комментарию
↑ Перейти к этому комментарию
↑ Перейти к этому комментарию
↑ Перейти к этому комментарию
↑ Перейти к этому комментарию
↑ Перейти к этому комментарию
жду, что дальше)))
Жду продолжения
Только хочется, как всем, по- чаще да по- больше))))
↑ Перейти к этому комментарию
↑ Перейти к этому комментарию
Вставка изображения
Можете загрузить в текст картинку со своего компьютера: