*Если ты ловил кого-то вечером во ржи*
Однажды я была Снегурочкой, и нет воспоминания страшнее.
Не стриптизершей.
Не какой-то там развратной девицей в кокошнике, что сосется с дедом морозом, потому что он отрубился спьяну, и это единственный способ вдохнуть в него жизнь.
Не классической страдалицей между Мизгирем и Лелем.
И даже не взрослой тетей, что надела ажурное нижнее белье, белые сапожки, песцовый полушубок и накрасила губы розовым перламутром.
Нет.
Я была настоящей Снегуркой из старшей группы детского сада.
Еще я была Красной Шапочкой.
Тогда мне надели на голову тяжеленную алую штуковину, к которой были пришиты тяжеленные рыжие косы.
Денис, что был волком, настиг меня, я села на стул, задрапированный под пень, как того требовал сценарий, а волк в шлеме с ушами и хвостом на шортах на колготки успокаивал родителей словами : «Бабушки, не бойтесь! Мамы, успокойтесь! Я не злой, не злой совсем — вашу дочку я не съем!».
При этом он, на нервяках, вцепился мне в плечи и ритмично тряс меня, видимо в доказательство, что он добряк и душка, а я живая.
От этих фрикций моя шапка с косами поползла вбок и все норовила упасть на пол.
Я придерживала ее левой рукой, а правой махала маме, потому что они с бабушкой, конечно, начали пускать слезы из-под высоких ондатровых шапок.
Снегурочка стала пиком моей актерской карьеры и суровым испытанием, после которого я сразу стала молодым седым мужчиной, который прошел Вьетнам.
Внутренне, разумеется.
В музыкальном зале всегда особенно пахло: громкой музыкой, бархатными занавесками и мишурой.
Еще духами музыкального руководителя в люрексовом платье.
Она вместе с заведующей распределяла роли к новогоднему торжеству.
Захватывающее зрелище.
Особенная магия высшего порядка: это белка, это снеговик, это гриб, это сосулька, это хлопушка, это трактор.
И дети, как по мановению волшебной палочки, превращаются в зверей и предметы.
Я страшно расстроилась, что мне не досталось быть лошадью.
Карусельная лошадка должна была игриво скакать по кругу с какими-то бубенцами на ножках, погремушками в руках, с алым султаном на голове и белоснежным хвостом на попе.
И музыка там была такая чудесная: цок, цок, цок.
В общем, лошадь слили Юльке, и я стояла, дрожала и радужно переливалась глазами, что уже полны, но еще не брызнули.
— В этом году Снегурочка будет наша.
Ваша.
Из нашей, вернее, вашей, старшей группы, — торжественно объявила заведующая. — Снегурочка у нааас... Наташа!
Она будет ходить с Дедом Морозом на все праздники и участвовать во всех концертах.
Я была белобрысой, с мягкой улыбкой и древнерусской задорной тоской в светлых глазах, поэтому особенно не удивилась, подумав только, что надо будет учить много слов, и что лучше бы все-таки лошадь.
Оказалось, что надо было петь песню.
Сольное выступление даже без хора.
Мне должно было ходить среди картонных грибов и марлевых зайцев и петь «меня все звери знают, Снегурочкой зовут, со мной они играют и песенки поют. И мишки-шалунишки, и заиньки-трусишки — мои друузьяаа, люблю их очень я».
Все это я легко выучила, костюм мой был прекрасен и колюч, на репетиции Деда Мороза почему-то изображала рослая и широкоплечая воспитательница.
Вероятно, настоящий не мог репетировать, некогда было.
Не помню, верила я в него или нет.
Я вообще не любила ковыряться в таких вещах — есть, нет, настоящий, ненастоящий.
Дед Мороз пришел, ну и ура!
Начинались наши гастроли по утренникам и вечерним концертам.
Сначала мы должны были придти к малявкам в ясли.
Меня переодели, мама, волнуясь, подшила блестки и мишуру прямо на мне, что-то надели на голову и сказали — вот и все, иди к дедушке Морозу, бери его за ручку и идите.
Я повернулась.
И поняла, что сейчас надую в штаны, а возможно и навалю.
Я спрятала руку за спину и начала пятиться.
Грозное, свалявшееся бородой чудовище шло ко мне, распахнув объятья.
С ним за ручку можно было идти только в чистилище.
— Наташа, не бойся, это я — Татьяна Васильевна, — произнес этот посланник ада.
Я ему не поверила, но меня вытолкали с ним в зал.
Наступила гробовая тишина, а потом самые хлипкие дети начали громко плакать.
Одна девочка завизжала и заметалась, ее повалили, как горящего человека.
И тут я поняла свою миссию.
Я сделала вид, что мне не страшно.
И даже вальяжно взяла Деда Мороза под руку, мол, не сцыте, просто зажмурьтесь и бегите, пока я его удерживаю.
Потом я ходила по периметру и успокаивала ревущих малышей, пихала им в руки какие-то бутафорские ягоды и шары из бутафорской корзинки, про песню я забыла.
Там все обо всем забыли, если честно.
Каждое движение дедушки вызывало панику, поэтому он не двигался.
Потом я раздала подарки, подходя к каждому малышу, ведь они больше не могли шевелиться, и мы вышли из зала.
Я шла прямая как шомпол, мыслей не было.
Уводила кошмарного чувака подальше от детей, понятно, что мне уже не поможет никто.
Дед Мороз остановился и поднял бороду.
Это, действительно, была Татьяна Васильевна.
И это почему-то не принесло мне облегчения.
— Какую конфету ты больше всего любишь? — спросило оно.
— Белочку, — ответила я без эмоций.
Оно пошарило в подарке и достало мне «белочку».
— Пойдем, — сказало оно. — У нас еще восемь выступлений.
Это была Камбоджа, семьдесят шестой.
Но я прошла это, прошла, правда на этом моя актерская карьера завершилась.
Не страшно, главное, что не завершилась я.
Теперь, когда я чего-то боюсь или сильно нервничаю, я просто смотрю на эту фотографию.
Чего мне после этого бояться?
Грета Флай
Не стриптизершей.
Не какой-то там развратной девицей в кокошнике, что сосется с дедом морозом, потому что он отрубился спьяну, и это единственный способ вдохнуть в него жизнь.
Не классической страдалицей между Мизгирем и Лелем.
И даже не взрослой тетей, что надела ажурное нижнее белье, белые сапожки, песцовый полушубок и накрасила губы розовым перламутром.
Нет.
Я была настоящей Снегуркой из старшей группы детского сада.
Еще я была Красной Шапочкой.
Тогда мне надели на голову тяжеленную алую штуковину, к которой были пришиты тяжеленные рыжие косы.
Денис, что был волком, настиг меня, я села на стул, задрапированный под пень, как того требовал сценарий, а волк в шлеме с ушами и хвостом на шортах на колготки успокаивал родителей словами : «Бабушки, не бойтесь! Мамы, успокойтесь! Я не злой, не злой совсем — вашу дочку я не съем!».
При этом он, на нервяках, вцепился мне в плечи и ритмично тряс меня, видимо в доказательство, что он добряк и душка, а я живая.
От этих фрикций моя шапка с косами поползла вбок и все норовила упасть на пол.
Я придерживала ее левой рукой, а правой махала маме, потому что они с бабушкой, конечно, начали пускать слезы из-под высоких ондатровых шапок.
Снегурочка стала пиком моей актерской карьеры и суровым испытанием, после которого я сразу стала молодым седым мужчиной, который прошел Вьетнам.
Внутренне, разумеется.
В музыкальном зале всегда особенно пахло: громкой музыкой, бархатными занавесками и мишурой.
Еще духами музыкального руководителя в люрексовом платье.
Она вместе с заведующей распределяла роли к новогоднему торжеству.
Захватывающее зрелище.
Особенная магия высшего порядка: это белка, это снеговик, это гриб, это сосулька, это хлопушка, это трактор.
И дети, как по мановению волшебной палочки, превращаются в зверей и предметы.
Я страшно расстроилась, что мне не досталось быть лошадью.
Карусельная лошадка должна была игриво скакать по кругу с какими-то бубенцами на ножках, погремушками в руках, с алым султаном на голове и белоснежным хвостом на попе.
И музыка там была такая чудесная: цок, цок, цок.
В общем, лошадь слили Юльке, и я стояла, дрожала и радужно переливалась глазами, что уже полны, но еще не брызнули.
— В этом году Снегурочка будет наша.
Ваша.
Из нашей, вернее, вашей, старшей группы, — торжественно объявила заведующая. — Снегурочка у нааас... Наташа!
Она будет ходить с Дедом Морозом на все праздники и участвовать во всех концертах.
Я была белобрысой, с мягкой улыбкой и древнерусской задорной тоской в светлых глазах, поэтому особенно не удивилась, подумав только, что надо будет учить много слов, и что лучше бы все-таки лошадь.
Оказалось, что надо было петь песню.
Сольное выступление даже без хора.
Мне должно было ходить среди картонных грибов и марлевых зайцев и петь «меня все звери знают, Снегурочкой зовут, со мной они играют и песенки поют. И мишки-шалунишки, и заиньки-трусишки — мои друузьяаа, люблю их очень я».
Все это я легко выучила, костюм мой был прекрасен и колюч, на репетиции Деда Мороза почему-то изображала рослая и широкоплечая воспитательница.
Вероятно, настоящий не мог репетировать, некогда было.
Не помню, верила я в него или нет.
Я вообще не любила ковыряться в таких вещах — есть, нет, настоящий, ненастоящий.
Дед Мороз пришел, ну и ура!
Начинались наши гастроли по утренникам и вечерним концертам.
Сначала мы должны были придти к малявкам в ясли.
Меня переодели, мама, волнуясь, подшила блестки и мишуру прямо на мне, что-то надели на голову и сказали — вот и все, иди к дедушке Морозу, бери его за ручку и идите.
Я повернулась.
И поняла, что сейчас надую в штаны, а возможно и навалю.
Я спрятала руку за спину и начала пятиться.
Грозное, свалявшееся бородой чудовище шло ко мне, распахнув объятья.
С ним за ручку можно было идти только в чистилище.
— Наташа, не бойся, это я — Татьяна Васильевна, — произнес этот посланник ада.
Я ему не поверила, но меня вытолкали с ним в зал.
Наступила гробовая тишина, а потом самые хлипкие дети начали громко плакать.
Одна девочка завизжала и заметалась, ее повалили, как горящего человека.
И тут я поняла свою миссию.
Я сделала вид, что мне не страшно.
И даже вальяжно взяла Деда Мороза под руку, мол, не сцыте, просто зажмурьтесь и бегите, пока я его удерживаю.
Потом я ходила по периметру и успокаивала ревущих малышей, пихала им в руки какие-то бутафорские ягоды и шары из бутафорской корзинки, про песню я забыла.
Там все обо всем забыли, если честно.
Каждое движение дедушки вызывало панику, поэтому он не двигался.
Потом я раздала подарки, подходя к каждому малышу, ведь они больше не могли шевелиться, и мы вышли из зала.
Я шла прямая как шомпол, мыслей не было.
Уводила кошмарного чувака подальше от детей, понятно, что мне уже не поможет никто.
Дед Мороз остановился и поднял бороду.
Это, действительно, была Татьяна Васильевна.
И это почему-то не принесло мне облегчения.
— Какую конфету ты больше всего любишь? — спросило оно.
— Белочку, — ответила я без эмоций.
Оно пошарило в подарке и достало мне «белочку».
— Пойдем, — сказало оно. — У нас еще восемь выступлений.
Это была Камбоджа, семьдесят шестой.
Но я прошла это, прошла, правда на этом моя актерская карьера завершилась.
Не страшно, главное, что не завершилась я.
Теперь, когда я чего-то боюсь или сильно нервничаю, я просто смотрю на эту фотографию.
Чего мне после этого бояться?
Грета Флай
- Поделиться

Комментарии
Главное, что так все и было - в дедов Морозов превращались воспитательницы, я помню по своему детству
это радует
↑ Перейти к этому комментарию
↑ Перейти к этому комментарию
Главное, что так все и было - в дедов Морозов превращались воспитательницы, я помню по своему детству
↑ Перейти к этому комментарию
Эта-то до последнего держалась
↑ Перейти к этому комментарию
↑ Перейти к этому комментарию
Меня порвало вот это: "Одна девочка завизжала и заметалась, ее повалили, как горящего человека. "
фотка - огонь!
Не приведи, Господь!
↑ Перейти к этому комментарию
↑ Перейти к этому комментарию
Ржу немагу)
Читала ему сейчас, текст шедевральный!
Ржу немагу)
Читала ему сейчас, текст шедевральный!
↑ Перейти к этому комментарию
Фото не требует перевода)))
дед мороз напоминает персонажа из "пиратов карибского моря".
рыдала от смеха...
Спасибо за ваш рассказ
может, просто не фотогеничный дедушко
Вся в слезах, сопливая, простите, уписившись, сижу, не попадая от слез и кашля по клавишам.
Завтрак удался. Безусловно.
Вся в слезах, сопливая, простите, уписившись, сижу, не попадая от слез и кашля по клавишам.
Завтрак удался. Безусловно.
↑ Перейти к этому комментарию
И можно было его надеть на пальто или шубу . А я в платье подружки со свадьбы, какую-то мишуру прицепили на голову и Снегурочка готова... Пошли. Зима, мороз... Деду хорошо, он в пальто под костюмом, а я в пальто поверх костюма. Пальто задрипанное, короткое и из-под него выглядывает шикарное (по тогдашний меркам), платье , до полу, с рюшами , голубое. Навстречу мальчик лет 4-5 с бабушкой. У мальчика восторг вперемешку со слезами: "Бабуля, я же говорил, говорил!!! Мы его встретили!!! !!! " Дед Мороз марку держит:"Мальчик, а как тебя зовут? " -"Миша." "Мишенька, а ты стишок нам не расскажешь?" Пока Миша, захлебываясь и перескакиваять с пятого на десятое, рассказывает стишок, мы с Дедом судорожно соображаем, чем бы его одарить... стырили из какого-то подарка яблоко (обделили кого-то из племянников , а дефицит был , родители с трудом собрали эти подарки), вручили. А как же, иначе веру ребенка подорвали бы, , он же верить людям и дедам Морозам перестал бы!.. Мишин восторг трудно передать словами. Идем дальше, а в морозом воздухе издалека звенит голос мальчика, навсегда поверившего в чудеса:"Я же говорил, говорил! ..." Проходим мимо остановки. Женщины с остановки кричат :" Дед Мороз, иди к нам, мы тебя пощупаем!" За что, не скажу
Приходим к брату. Там двое племяшей. Испуганые, застеснявшиеся.
А вот дальнейшие походы в стальные семьи к другим племянникам не помню...
ААААААА фотка ОГОНЬ!!!!! ржу в голос с подвываниями)))))
Это с ясельного утренника моей старшей, единственное фото, где можно разглядеть новогоднего волшебника. В том году я его видела вживую, не знаю кто играл, но не страшный от слова совсем. И в яслях его дети не боялись, даже дразнили песенкой
сильно большой коммент . перенесла в дневник
Вставка изображения
Можете загрузить в текст картинку со своего компьютера: