По ту сторону

Ловец за двумя зайцами.

А вот еще одна история из моей практики.
Дед, наверное, всегда был худым и маленьким. Старость же еще решительней пригнула его к земле. Казалось, в нем не было веса, и он держался за палку, чтобы нечаянно ветер не опрокинул его, не свалил с ног. Но глаза его жили и обещали поведать всем, какую – то лукавую несерьезную историю.
Дед слег и почти все время спал. Он не ел, ни пил, а только лежал, прикрыв глаза. Тронут его – откроет глаза, глянет мутно, ничего не видя перед собой, и опять заснет. А трогали его часто – что бы знать: жив, не жив. Он высох и ближе к концу весь пожелтел – покойник покойником, только чуть заметное дыхание говорило – жив еще.
В доме поселился страх, как холодный угар, мутный, струящийся, он разметался по углам. Страх и ожидание беды легли на сердце каждого, кто находился в доме.
Никто из членов семьи не знал, как вести себя, что в данной ситуации делать. Общая растерянность, все ждали каких – то трагических событий, неприятностей, ждали саму смерть.
Собака во дворе часто задирала голову и выла. Устав от такой обстановки родственники пригласили меня, а сами решили уехать на выходные, отдохнуть.
Вечером я посмотрев телевизор, проверив все ли в порядке с моим подопечным, собралась немного подремать.
По самом краю ночи мягко скользнула зыбкая, то и дело меняющая очертания тень, принимавшая форму то зверя с рогами, то почти человекообразной фигуры. За второй тенью последовала вторая, потом третья, четвертая. Я сбилась со счета. Тени скользили неслышно и исчезали за дверью.
Порыв ветра просачивался через старые оконные рамы, занавески качались. Мне стало холодно и неуютно в этой комнате, в которой, словно наглые бродяги, запросто гуляли сквозняки. Дом казалось вибрировал, будто кто – то толкал его со всех сторон. Я встала и пошла на кухню, благодаря печке там было уютнее. Большой дубовый стол, широкие дубовые лавки. На столе большой пузатый самовар. На стене портрет Сталина, на другой фотография женщины, очень красивой женщины.
Что бы заглушить страх, стала вспоминать стихи Ахматовой, но куда от него денешься? Тут, он страх, со мной в обнимку сидит. В тишине до меня донеслись, угадываясь, будто за много километров, совсем тихие, теряющиеся толчки, с прошлого раза они стали еще слабее и шли не подряд, а через один. Мне показалось, что в комнате у деда кто – то есть, я вернулась к нему.
Передо мной всплыла фигурка, похожая на волченка в пилотке. Лохматенькое существо скалило зубы. Оно было смешным и жалким.
- Отче наш – начала я.
Мохнатенькое существо оскалилось еще шире и пропало в разноцветных кругах. Следующая ночь прошла без приключений. В воскресение вечером приехала отдохнувшая семья. Еще месяц все оставалось без изменений, врачи разводили руками, и с сочувствием советовали ждать конца.
Когда окончательно стало ясно, что Семеныч скоро умрет, сын отослал телеграммы братьям и сестрам. Кроме него у деда было еще трое детей. Старшая дочь жила в Израиле, сын в Ленинграде, а самая младшая и любимая на Сахалине.
- Ты, батька погоди, скоро наши приедут. Повидаться надо, - сказал Сергей.
- Папуля – позвала сноха, - Папуля, посмотри это я Татьяна. Скоро детки твои приедут.
Первой приехала старшая дочь. Она долго смотрела на лежащего в забытьи отца, потом отошла и долго плакала тихими горькими слезинками.
- Папочка, милый папочка, - старалась она растормошить деда. - Посмотри на меня.
Но он лежал безучастный к ее мольбам, ни одним движением не дал понять, что он ее слышит.
Потом она снова подошла к отцу и снова тихонько позвала его, старик не шевелился. Татьяна торопливо поднесла ладонь к открытому рту отца и не почувствовала дыхания.
- Зеркало, дайте зеркало – почти шепотом попросила она.
Сергей принес маленькое зеркальце, подал его Ларисе. Она поднесла его к бескровным стариковым губам и немного подержала. Зеркальце чуть запотело.
- Жив, - с облегчением выдохнула она. – Жив наш папка.
Потом приехал старший сын. Он стоял у постели отца, и горькие слезинки катались по его щекам.
- Ведь знали же, что вечно жить не будет, что близко уже. Вроде привыкнуть должны, а не по себе – сказал Сергей.
- А как же иначе, - подтвердил Володя. - Отец.
- Отец… это правильно. Матери у нас нет, а теперь отец переедет, и все и одни. Не маленькие, а одни. Считалось, первая очередь батина, потом наша. Вроде загораживал нас, можно было не бояться. А теперь живи и думай, кто следующий, - Сергей.
- Думай, не думай, все там будем. Незачем и голову забивать, - хмуро ответил Владимир.
- Оно и незачем, а все равно. Вроде как на голое место вышел, и тебя отовсюду видать, - сказал Сергей.
Через три дня старик умер. Я подружилась с этой семьей и мы продолжали общаться, перезванивались иногда встречались.
Через год после смерти отца, заболел Сергей, как –то сразу в один день слег и все. Врачи лишь разводили руками, анализы практически в норме, а парень таял прямо на глазах.
И теперь я ухаживала за сыном.
Он приготовился умереть. И однажды в туманном сознании услышал Голос: «Все будет хорошо сынок. Не бойся ничего. Я помогу тебе».
Однако силы его слабели, он уже не мог даже ложку держать самостоятельно. В голове возникал шум, в глазах темнело. В такие моменты перед его затемненным взором стал ясно возникать оранжевый глаз. Он ярко светился своим зрачком, но потом медленно угасал и растворялся, уступая место видению внешнего мира. Он чувствовал, что глаз дает ему определенную силу.
Я не видела этот глаз, но когда Сергей говорил, что он находится в комнате, чувствовала чье – то присутствие.
Видя перед собой глаз, он непроизвольно начинал дышать, стараясь высосать из него как можно больше животворящего света. Глаз светил ему в переносицу, и он даже чувствовал давление и тепло от этого света. Со временем он научился произвольно вызывать видение оранжевого глаза. Таким путем он питал свой организм исходящим из него силой и покоем. Он отказался от уколов и таблеток и как не странно его самочувствие стало улучшаться. Тем самым он опять привел врачей в недоумение. Он рассказал родственникам и врачам о Глазе. По их реакции он с досадой понял, что его воспринимают либо безумцем, либо лгуном.
Тогда он стал делиться этим только со мной, я выслушивала его с интересом и тоже пыталась разглядеть этот глаз, но мне это не удавалось.
« Не бойся, ты выздоровеешь» - несколько раз ободрял его глаз. И он выздоровел – на удивление окружающим и вопреки прогнозам врачей.
Теперь он по иному смотрит на этот мир, твердо зная, что есть некая Высшая Сила, которая приходит человеку на помощь в трудную минуту.