Завтра придёшь. Продолжение

Женщина взяла внучку за руку и пошла по направлению к прилавкам с одеждой. Настасья, находясь под впечатлением от услышанного, согласилась со всем, что выбрала для неё родственница. Девушка зашла за прилавок, и, спрятавшись за шторкой, примерила по очереди несколько платьев, блузок, юбок и джинсов.

-Всё берём,- оценив то, как на внучке сидит одежда, сказала Пряжкина и достала кошелёк.
-Бабушка, дорого же,- заупрямилась Настасья, но когда довольная выручкой продавщица сунула ей в руки пакет с обновками, восхищенно умолкла.
-Туфли ещё надо подобрать,- Зоя Владиславовна поправила платок на взмокшей голове.
Проходя мимо мясных прилавков и заметив заплаканную Груню Федоткину, женщина ускорила шаг и крепче сжала ладонь внучки.

-Дитятко,- в голосе Зои Владиславовны послышались надрывные нотки.- Ты можешь мне доверять. Я ведь не чужая тебе.

Настасья в который раз за утро побледнела.

-Отчим-то твой чего-то делал с тобой?- спросила вдруг старуха и остановилась. Она, не выпуская руки внучки, нежно поглаживала её кожу трясущимися пальцами.
Девушка отрицательно покачала головой.

-Мне ты можешь сказать,- настаивала Пряжкина.- Я имею право знать.

То ли от усталости, то ли от нахлынувших воспоминаний, Настасья вдруг часто задышала и, присев на корточки, расплакалась.

Зоя Владиславовна растерянно смотрела на внучку, не зная, что предпринять.
-Ну-ка, милая, пойдём, присядем на ту лавочку,- сказала она заботливо. –Смотри, какой я пирожок у Ирины-то купила. С картошечкой да с лучком. Поешь и легче станет. Квасок вот есть ещё свой, домашний, на-ка, попей.

От пирожка девушка отказалась, а вот кваса выпила полбутылки.

Зоя Владиславовна переплела растрепавшуюся косу внучки, отмечая про себя то, что чёрный как смоль цвет волос достался девушке от отца.

-Ты, главное, не молчи, дитятко, - женщина гладила внучку по голове, как бы баюкая.
Девушка снова заплакала.
-Маму мою отчим бьёт, пинает как собаку. –Не смогла я на это смотреть, вот и ушла к тебе.
-Ну, а Федоткин, этот олух, чем не угодил отчиму-то?

-Не знаю, бабуль, может, Гвоздёв с ума сошёл или в тюрьму назад захотел, вот и пристаёт к селянам.
-Да, в тюрьме этому выродку самое место,- согласилась женщина, коря себя за то, что вѐсти о плохом обращении с её бывшей невесткой, не вызвали в ней сожаления.

…В автобусе, который вёз людей с базара в село, было шумно. Подвыпившие мужики рассказывали анекдоты, их рассерженные жёны шипели на них и покрепче прижимали сумки к себе.
Федоткина Груня сидела на самом заднем сидении, вытирая красное потное лицо. Деньги, вырученные ею за проданного поросёнка, она решила потратить на лечение мужа. Тот ни в какую не соглашался ехать в районную больницу, и всё говорил о Шутилиной Марусе, мол, дар у неё болячки излечивать, главное уговорить её и дать денег на выпивку.

Настасья спала, прислонившись к плечу Зои Владиславовны, одетая в ситцевое платье с красными маками на подоле и обутая в новые туфли цвета беж.

Выходил народ из автобуса не торопясь,- утомила его духота.
-Гроза будет к вечеру,- запророчили прибывшие, ускоряя шаг и стремясь поскорее оказаться в своих жилищах.
Федоткина Груня тоже заторопилась. Она как будто и не обращала внимания на шёпот селянок и на их косые взгляды. Наказ мужа привести к ним в дом Шутилину Марусю она решила исполнить, во что бы то ни стало.

…Застыв на пороге её обветшалой хибары, Груня наспех прочла молитву.
-Чего топчешься?- услышала она хриплый голос хозяйки.- Входи, раз припёрлась.

-Дитё у вас должно родиться,- огорошила гостью старуха. Внутри её жилища по-прежнему царил беспорядок. Женщина, чьё лицо было похожим на печёное яблоко, как ни странно, была трезвой.
-Докторша сказала, что бесплоден Коленька-то,- отозвалась Груня, но надежду, блеснувшую в её глазах, Шутилина приметила.

-Дура твоя докторша,- сказала она, закуривая.- Да и ты не шибко умная. Дело не в муже твоём, а в тебе. Если хочешь забрюхатеть, перестань тяжести таскать, да диету соблюдай- не пихай в рот жирное без счёту.
Груня слушала Шутилину, как церковная прихожанка батюшку.
- Склянку с отваром тебе дам, попьёшь месяцок. Горький отвар, но ты его с мёдом смешивай. Есть мёд-то?- спросила женщина с усмешкой.
-Конечно, есть, конечно,- закивала Груня.
-Литровую банку мне принесёшь,- сказала, как отрезала, Шутилина.
-Всё, что захотите,- уверила её Федоткина. И мёда, и молочка, и колбаски принесу.

-Ну-ка, ложись на кровать,- Шутилина докурила сигарету и выбросила её в открытое окно.
Груня, разувшись, легла на засыпанное песком ложе, и замерла.
Маруся Петровна несколько минут ощупывала её толстый живот.
-Какие у вас руки горячие,- прошептала Федоткина.
-Скажешь мужу твоему, пускай во время соития кладёт тебе руки на живот и некоторое время держит так.

Груня заплакала.

-Ну, веди к нему, чего ревёшь,- пробурчала старуха. Слышала я, как он зовёт меня.

Груня, продолжая плакать, перекрестилась.

…У двора своего дома Зоя Владиславовна остановилась. Пот по её лицу тёк градом.
Витька Камнев, околачивающийся возле забора, громко поздоровался с женщиной, а в сторону Настасьи даже не посмотрел.
-Здравствуй, Витя,- ответила на приветствие Зоя Владиславовна.- Чего ты хотел?
Парень почесал макушку.
-Я-это…черешня, говорят, вкусная у вас,- сказал он, краснея.- Если разрешите, я помогу оборвать её с дерева и продать соседям. Вам-то самим столько всё равно не съесть,- неуверенно добавил он, чувствуя на себе взгляд Настасьи. Её карие глаза словно буравили его профиль и красное ухо.
-Дело предлагает паренёк, -согласилась хозяйка. Ещё недельку и погниёт ягода-то.
-Ты давай вот что,- Зоя Владиславовна устало потёрла шею.- Мы с внучкой притомились с дороги, проголодались. Дай нам часика три на отдых, а там и за работу, хорошо?
-Согласен,- Камнев обрёл былую уверенность, увидев, что девушка опустила глаза.
-Хорошо, Витя, считай, что договорились. Раз ты уж здесь, не помог бы нам с сумками?- попросила Зоя Владиславовна.

В избе было прохладно и чисто. Идя босыми ногами по половикам, Настасья нервничала, не понимая, зачем на самом деле приплёлся Витька и что он задумал. Витька, как будто, прочёл её мысли и, проходя мимо, всунул в карман её платья сложенный лист бумаги.
-Ознакомься,- тихо сказал он.- С ответом буду ждать в рощице.

…

-Жить будешь, не помрёшь,- проворчала Шутилина, глядя исподлобья на опухшее, всё в подтёках лицо кряхтящего от боли Федоткина.- Детей хочешь?- спросила она, расстёгивая на мужчине рубашку и осматривая грудь и рёбра.
-Чьих?- шёпотом переспросил Николай и тут же вскрикнул. Шутилина дотронулась до багрового пятна на груди.
-Своих,- старуха попросила Груню, сидевшую до этого рядом и вскрикивавшую синхронно с мужем, принести бинты или марлю.
-Я мигом,- Груня метнулась в соседнюю комнату, загремела ящиками.

-Зачем к Настёне приставал? -осматривая содранную кожу на лодыжках мужчины, поинтересовалась целительница.
Федоткин заёрзал под пристальным взглядом пожилой женщины.
-Она есть хотела, а я кормил её,- сказал он и опустил глаза.
-Своих роди и корми,- посоветовала Шутилина и достала из пакета бутылку с мутной жидкостью зелёного цвета.
-Так не плодный я,- сказал Федоткин. –Врачиха подтвердила, что не быть мне отцом.
Налив на ладонь жидкость, пахнущую хвоей и дикими ягодами, старуха стала втирать её в область живота мужчины, постепенно переходя к рёбрам и груди.
Она несколько раз проделала эту процедуру и, взяв у подоспевшей Груни бинты, спросила пациента:
-Сесть хоть сможешь?
Николай закашлялся и, заскрипев зубами, опёрся на локти. Поднявшись, он сел на кровати.
Груня хотела помочь ему, но Шутилина рявкнула: «Помни, что я тебе говорила!»

Груня, испугавшись её крика, отпрянула.
-Лучше помоги мне с бинтами,- сказала старуха. Она растёрла принесённой жидкостью спину Николая и принялась бинтовать его от подмышек до пояса.
-Хорошо, что бинтами запаслась,- вскрывая очередную пачку, похвалила она хозяйку.

-Сколько я должна вам?- Груня почти бежала за быстро идущей женщиной.
-Сначала вылечу, а там посмотрим,- сказала Шутилина. Через неделю зайдёшь ко мне, скажу, когда лучше ребёночка зачинать. Не забывай про отвар.
Груня подавила в себе желание бухнуться на колени и взмолиться небесам. Потрясённая до глубины души воскресшей в ней надеждой, она с улыбкой смотрела вслед удаляющейся старухе, которую в селе считали проклятой. Возвращаясь домой, Груня любовно погладила себя по животу, как будто младенец уже был в её утробе.


Заявившись в дом к дочери, Шутилина, вместо приветствия, молча посмотрела на Лизавету.
-Когда хмырь твой припрётся?- затем спросила она, закуривая.
Женщина, кутаясь в рваный халат, забормотала:
-Вечером, как обычно. Мам, если Сергей учует сигаретный дым, то прибьёт меня.
-Мне это не интересно,- женщина сделала глубокую затяжку.-
Давненько ты в доме не была у мамки, доченька,- с притворной ласковостью в голосе сказала старуха. –Сходила бы да посмотрела, как мамка поживает.

-Так ты ж запретила мне с дочкой даже мимо твоего дома проходить, не то, чтобы в гости заявляться.
-Сегодня можно, -старуха закурила новую сигарету. –Пойди да приберись там, а я пока тут побуду.
-Хорошо, мам,- Лизавета улыбнулась и направилась в спальню переодеться.
-Учти, работы много,- крикнула ей же женщина и тихо добавила: «насвинячила я там добряче.»
-Мамуль, как соберёшься уходить, ключ под коврик на крыльце положишь, ладно?- попросила женщину дочь.
Старуха промолчала.

Настенные часы ритмично отщёлкивали время. Тарелки с отбитыми краями, потрескавшиеся чайные чашки и блюдца уныло стояли на полке в шкафу. Стол, на который опиралась старуха, был покрыт дырявой скатертью.
Тяжело вздохнув, женщина встала и отодвинула стул. Отшвырнув ногой половик, она увидела дверцу погреба с ржавым кольцом в качестве ручки.

Сходив в сарай за ломом, женщина поддела им петли, на которых крепилась крышка, и сорвала их. Оттащив крышку, и спустившись по лестнице, она, включив свет, несколько минут изучала содержимое погреба. Вилы, стоявшие в углу в количестве пяти штук, и пустые банки, обросшие слоем пыли, не удивили её, но навели на мысль. Старуха проворно вылезла из погреба и направилась в сарай за лопатой. Вернувшись, она врыла вилы в землю ржавыми зубьями наружу, прямо под отверстием для входа, разбила лопатой банки и разбросала около. Лампочку Шутилина выкрутила, лестницу вытащила наружу и отволокла в сарай. Туда же она оттащила и лом. Дверцу Шутилина пристроила между шкафом и стеной, прикрыв её занавеской. Застелив отверстие погреба половиком, она подошла к окну и закурила.

-Ну что ж, добро пожаловать, зятёк,- прошептала она, шагая к себе домой. Ключ, как дочь и просила, женщина положила на пороге под коврик, а дверь оставила незапертой.

продолжение следует

автор Светлана Автономова