КОВАРНЫЙ ГОЛУБОЙ

Мы встретились с моей старинной приятельницей Ирой в одном из берлинских кафе на улице Курфюрстендамм. Разговорились, слово за слово, вспомнили 1990-е. Ира тогда переехала на ПМЖ в Германию и подрабатывала переводами. Вдруг она, давясь от хохота, произнесла какую-то абракадабру. А потом поведала историю из своей переводческой практики.

В то время Германию наводнили выходцы из бывшего СССР. Чтобы получить статус беженца, им надо было пройти собеседование в миграционной службе, где назвать вескую причину, политическую или иную, по которой их преследовали на родине. Вот моя приятельница и вспомнила одно из таких интервью.

Пред очи немецкого чиновника, который по закону должен задокументировать все вопросы и ответы, предстала очередная семья. Прозвучал первый вопрос: «Почему вы эмигрировали Германию?» Ира перевела, а глава семейства с гордостью заявил:

– Нас там, дома, очэн сильно прэслэдуют!
– По какой причине вас преследовали?
– А мы… эта…синий гомосилист!

Ира переспросила, а мужчина стал объяснять: “Слышь, дочка! Это не переводи. А если что нэ так, ты за мэня всё расскажи. Мнэ один хороший человек советовал, мол скажи, что ты гомосилист, или как там, тогда оставят. А то я нэ очэн знаю, что эта ваабще такой”.

Оказалось, что в пересылочном лагере, куда этот уроженец затерявшегося на бескрайних просторах Страны Советов маленького селения волею судьбы попал с семьёй, кто-то посоветовал объявить себя «голубым». Что это значит, горе-эмигрант не знал. А тут доброжелатель, ничего толком не объяснив, произнес ещё и слово мудрёное и запомнить велел.

Ира фразу о нетрадиционной сексуальной ориентации семьи перевела. Чиновник отложил ручку в сторону, удивлённо посмотрел на мужчину и совершенно серьёзно спросил:

– И дети тоже?
Прозвучал убойный ответ:
– Дети тоже.

Эмигрант задумался и многозначительно добавил: «По гэнам пэрэшло!» Потом мужчина что-то шепнул на ухо пятилетнему сыну, а тот начал нещадно бить себя кулачками в грудь и верещать тонким голосом: «Гомосист, гомосист». Лицо чиновника задёргалось, а отец семейства, почуяв неладное, уточнил: «Нэ все дэти, а только два. Трети маленький, и гэна исчо не дошёл».

Тут, чиновник, кусая губы, уткнулся в протокол. Не видя должной реакции, «герой» интервью, окинув всех орлиным взглядом, обратится к чиновнику: «Пачему нэ вэриш, дорогой? Я – гомосилист, отец мой, дед, жена… Ми всэ потомственный синий гомосилист!»

У Иры потекли слёзы, она выскочила из кабинета, а когда возвращалась, чиновник уже выпроваживал расстроенное семейство. А горе-эмигрант с надеждой спросил у моей знакомой: «Дочка, скажи: харашо, да? Всо харашо?»

«Лучше не бывает!» – ответила Ира и вошла в кабинет, откуда из-за закрытой двери долго слышались странные «квакающие» звуки.

Автор текста_Р. Якоби